Ну вот, сидела эта Виолетта на стуле – то одну ногу на ногу, то другую, смотрела на часы, вздыхала.

И тут пришла Стелла.

А эта вечно в своем комбинезоне! А какие у нее башмаки! Говнодавы, измазанные до верху грязью! А ее этот ирокез! Ну разве ж это прическа для девушки? Мы же не дикие индейцы! И совсем не накрашена. Ну, нужно отметить, что с ее нежной кожей, как у ребенка, и огромными голубыми глазами это, может, и не обязательно. Вот зараза! А выглядит при всем при этом неплохо, а? Одень меня в такие тряпки, мне только в поле ворон пугать!

Стелла уселась на стул. Сняла шляпу, положила на колени. Ни одного ласкового слова. Только необходимые формы вежливости. Видно, ей не сильно-то хочется здесь находиться, видно невооруженным взглядом.

Она закатала рукава, положила локти на стол.

И тогда я к ним подошла.

Стала принимать заказ за соседним столиком. Встала к ним спиной, но уши навострила. Ни слова не упустила из разговора. Дала возможность клиентам выбирать, сколько заблагорассудится. Это были голландцы, которые путешествовали по Бургундии и хотели попробовать местные блюда.

Я неторопливо записывала один заказ за другим. Никуда не спешила.

Виолетта сразу ринулась в атаку:

– Почему ты мне не сказала, что Рэй не твой отец? – поинтересовалась она очень громко, чтобы все услышали ее вопрос.

Ну и ну! У меня чуть блокнот с ручкой не выпал.

Стелла Валенти не ответила.

Она, видимо, была не готова к такому началу разговора.

– Он не может быть твоим отцом, потому что он бесплоден!

Стелла по-прежнему молчала. Видимо, пыталась разобраться, что к чему. Она привыкла никому не доверять. Я ее не видела, но спиной чувствовала, что она рта не раскрывает.

– А откуда, думаешь, я это знаю? – продолжала Виолетта.

Тут она специально выдержала несколько секунд, чтобы усилить эффект, и бросила, ударив кулаком по столу:

– Он мне сам сказал! Представляешь себе, а? Вот так тип!

Я услышала, как заскрипел стул под Стеллой. «Туше», – подумала я. Но она все равно молчала. А та, другая, продолжала разглагольствовать:

– Вот так, старушка моя, Рэй Валенти бесплоден. Бесплоден. Значит, он не может быть твоим отцом. Может, ты этого не знала?

Я застыла в ожидании ответа. Голландцы колебались между говядиной по-бургундски, фрикасе из лягушачьих лапок и петухом в белом вине. Я сказала им, не торопитесь, выбирайте, я подожду.

– Рэй Валенти – Сухостой. Пустоцвет!

Она громко проскандировала это слово, пристукнув ладонью об стол.

Я подняла глаза от моего альбома, посмотрела на зал и увидела завсегдатаев, вытянувших шеи над тарелками, словно черепахи, высовывающие голову из панциря. Слово «Пустоцвет» им явно что-то напомнило. Оно отослало их в прошлое. И они сразу как-то развеселились.

– Он мне сказал это… ну ладно, расскажу, что толку скрывать! У нас был этот самый процесс, он совершенно потерял голову, я ему сжала член, всосала его, потом отпустила, это у меня такой секрет есть…

Она очень громко это сказала, никого не стесняясь.

Старикашки за соседними столиками пришли в возбуждение. У них аж языки высунулись и слюни потекли, они поминутно утирали подбородки. Они переглядывались с похотливым огоньком во взгляде и молодели на глазах.

– Я попросила его надеть презерватив, потому что не принимаю таблеток, я не переношу противозачаточных средств. И знаешь, что он мне ответил? Он сказал: «Да нет смысла предохраняться, я бесплоден». «Я бесплоден». Ты слышала, Стелла?

А Стелла все не отвечала.

– Ну я же не с глухонемой разговариваю, – сказала Виолетта. – Ну так что? Что ты на это скажешь?

Стелла Валенти, должно быть, спрашивала себя: «В какую ловушку я могу попасть?» Она повернула голову. Повсюду уши, все насторожились и вслушиваются в их разговор.

– Почему ты все время молчишь? – спросила ее Виолетта.

Голландцы наконец определились с выбором, и мне надо было отваливать от их столика.

Я вернулась к стойке бара, положила их заказ, громко прокричала: «Петух в белом вине, мясо по-бургундски и две порции устриц на закуску». Майкл, ирландец, удержал меня за локоть и спросил:

– Ты слышала то, что я слышал?

Я сказала, что нет, что занималась в этот момент клиентами.

– Не может быть! Она орала на весь зал!

– Говорю тебе, не слышала!

– Ну, значит, ты упустила кое-что важное. Правда глаголет устами красоток! Рэй – бесплоден. Значит, эта старая история не вранье. Ну а чья же дочь тогда Стелла?

– Да эта сплетня стара как мир! И все вокруг знают, что это ложь, – возразила я.

Я не хотела, чтобы Жеже сказали, что я предала его. Я хотела бы осудить Рэя, но со всеми хором, когда все скопом на него набросятся. А сейчас это было слишком рискованно. Я вовсе не хотела бы выглядеть бой-бабой, возглавившей толпу недовольных, и потом оказаться носом в дерьме! С этим Жеже никогда не понятно. Сегодня у него Рэй плохой, а завтра – первый друг! И тогда я попаду впросак!

– Никогда не слышал ложь, которая звучала бы так правдиво! Девке-то с ее позиции виднее! – ответил ирландец.

– Да уж, позиция у нее выгодная, ей снизу все видно, – гоготнул один из посетителей.

Я ускользнула на кухню.

Я тоже боялась Рэя.

При нем Жеже обращался со мной как со служанкой.

Вообще-то не сказать, чтобы мне было неприятно все услышанное, я бы даже за это бесплатную выпивку Виолетте поставила.

А она все не унималась. Все талдычила про Пустоцвета, про бесплодие, про отсутствие спермы.

И вот наконец Стелла, которая все время так и молчала, наконец спросила:

– Так ты за этим меня звала?

– Но ведь это весьма интересная новость, разве нет? Есть смысл поговорить об этом со старой подругой. Герой, которым восхищается весь город, оказывается бесплодным. И еще, уж могу поделиться, у него очень маленькая пиписька. Нужен пинцет, чтобы ее зацепить.

Ох, это точно все услышали, кто-то закрылся локтем. Кто-то схватил стакан, чтобы скрыть смех. Маленькая пиписька! Пустоцвет! Рэя Валенти полили грязью с головы до пят.

Стелла что-то тихо ответила ей, что – я не расслышала.

Виолетта возразила:

– Да зря ты волнуешься! Я точно все знаю. Я бы не стала так просто трепаться! Не вчера родилась, спасибо за заботу!

Стелла опять ей что-то сказала, а вернее, прошептала.

А потом она встала и вышла на улицу.

Виолетта положила банкноту в двадцать евро на стол и вышла за ней.