По мере того как на Западе росли благосостояние, ученость и любознательность, появилось стремление узнать из первоисточника, о чем писал Аристотель. Больше всего его рукописей сохранилось в Константинополе, а тесные контакты Венеции с Левантом сделали Константинополь одним из центров, благодаря которым в XII–XIII веках Запад лучше узнал многие трактаты Аристотеля. Роль передаточного звена сыграл некий Иаков Венецианец. Посетив Константинополь в 1135–1136 годах, он обнаружил, что в тамошних школах глубоко изучают Аристотеля, и в последующие 10 лет перевел с греческого на латынь многие труды Аристотеля по логике, метафизике, физике и психологии.

Эти предметы интенсивно изучались в средневековых университетах, где они конкурировали с правом и медициной, считавшимися более «прикладными». Падуанский университет, ставший главным образовательным центром Венецианской республики, образовался, отделившись в свое время от Болонского университета. Как и в Болонье, самым главным факультетом в Падуе считался юридический; он был не только самым большим, но и мог похвастать своими выпускниками, среди которых было много известных политиков и влиятельных людей. Венецианские аристократы охотно изучали право: знание законов пригождалось на высших государственных постах. Как только Падуя подчинилась Венеции, венецианское правительство запретило выходцам из благородных семей учиться где-либо еще, кроме Падуанского университета. Обеспечив таким образом университет слушателями, Венеция выделила и средства для привлечения выдающихся профессоров, а те, в свою очередь, привлекли множество студентов из-за пределов Венеции, особенно из Германии. Для утверждения профессоров на все факультеты, назначения привилегий преподавателям и студентам Большой совет назначил особую коллегию или ученый совет Падуанского университета. Входили в него в основном сенаторы, многие из которых и сами защищали диссертации в Падуанском университете.

Все профессора, не числившиеся за правоведческим факультетом, относились к так называемому факультету изящных искусств, где преподавались многие науки, особенно медицина. До подчинения Падуи профессии врача и хирурга в Венеции считались весьма почтенными. Они объединялись в цех, по правилам которого врачам запрещалось вступать в финансовые союзы с аптекарями. Кроме того, по цеховым правилам, врачи и хирурги обязаны были раз в месяц собираться для обсуждения интересных случаев. Многие из венецианских врачей-хирургов были практически санитарными врачами, получавшими жалованье от правительства. Одним из наиболее уважаемых считался мастер Гвалтиери, предложивший в 1318 году основать дом для пожилых и больных моряков. Он поставил условием, чтобы к управлению домом не имели отношения священнослужители – возможно, по не дошедшим до нас личным причинам или потому, что примерно в то время одного профессора медицины из Падуанского университета посмертно обвинили в ереси; его кости выкопали и сожгли. Мастер Гвалтиери служил главным врачом или главным хирургом на нескольких торговых флотилиях, и его безупречное отношение к раненым в годы Феррарской войны было по справедливости оценено правительством: ему назначили особые привилегии. Во время строительства больницы для моряков Гвалтиери погряз в долгах. Большой совет по-прежнему благоволил к нему, но, обсуждая вопрос о предоставлении ему займа, назначил опекунов, которые должны были распоряжаться выделенными ему суммами; Гвалтиери сочли слишком расточительным. Подобные поступки показывают, что венецианцы с уважением относились к своим уроженцам-медикам. В то же время в городе привечали и иностранцев, завоевавших себе доброе имя. Им хорошо платили. Медицинский факультет Падуанского университета пользовался такой же славой, как и юридический; более того, звание врача в венецианских владениях позволялось присваивать только этому университету. Даже для получения предварительной степени бакалавра искусств другие университеты имели право лишь готовить студентов к экзаменам на факультеты Падуанского университета. Диплом Падуи со временем стал обязательным для членства в венецианском цехе медиков.

Преподавание на факультете наряду с медициной философии, астрономии, диалектики, грамматики и риторики было не такой неблагоразумной затеей, как это может показаться в наши дни. Изучение медицины толкало к исследованию тайн природы. Оно было тесно связано с изучением астрологии и астрономии, так как считалось, что положение звезд влияет на различные органы человеческого тела. Под влиянием Аристотеля, ведущего биолога своего времени, студенты задумывались о природе вещества и вырабатывали методику научных исследований. Отличительные особенности, ставшие основой для научных методов, которыми два века спустя воспользовался Галилей, также в Падуе, в то время широко обсуждались в западных университетах. Один профессор, которого называли Паулем из Венеции, предпринял трехлетнюю поездку в Оксфорд, где велик был интерес к научным методам исследования. Вернувшись, он преподавал новую методологию в Падуанском университете до своей кончины в 1429 году. Одновременно интерес к естествознанию и философии в Венеции развивал частный фонд, на средства которого устраивали публичные лекции на Риальто. Лекции, которые читал один пылкий и честолюбивый ученик Пауля из Венеции, пользовались такой популярностью, что Совет десяти пригрозил ему суровым наказанием, если он не перестанет составлять конкуренцию Падуанскому университету. Впоследствии сенат озаботился тем, чтобы лекции читали выходцы из благородных семей, которым можно было доверять: они не стали основывать новые научные школы, но будут насаждать доктрины, которые считались полезными для молодых выходцев из знатных семей.

Примерно в то же время один венецианец, Симоне Валентини, хотя и не представитель патрицианской семьи, но сын почтенного нотариуса, который по профессии был купцом, получившим медицинское образование, составил завещание, где оговорил особые условия относительно образования своих детей. Во-первых, он хотел, чтобы они научились читать, писать и считать – то есть овладели основными знаниями, пригодными для государственной службы, торговли и даже некоторых ремесел. Такие знания предоставляли частные репетиторы и школы. Валентини вполне мог положиться на так называемых «мастеров счетов», которые обучали не только азам арифметики, но и бухгалтерии. Когда один из этих учителей математики, Лука Пачоли, отличавшийся выдающимся умом, издал обстоятельный трактат «Сумма арифметики, геометрии, отношений и пропорций» (Венеция, 1494), то включил в свой труд и подробные указания на то, как вести двойную бухгалтерию. Впрочем, Симоне Валентини хотел, чтобы его дети научились не только «читать, писать и считать». Он просил душеприказчиков позаботиться, если возможно, чтобы его сыновья изучали также риторику, логику и философию. Правда, он не хотел, чтобы его потомки стали врачами или юристами; им предстояло стать купцами.

В Венеции не было публичных начальных или средних школ. Как ремесленники учились, помогая отцам или другим мастерам, молодые представители знати, получив начальную подготовку дома, сопровождали отцов или дядей в деловых поездках, посольствах и морских путешествиях. Но, как показывает завещание Валентини, все больше рос спрос на общее образование в дополнение к профессиональной подготовке, которую предлагал университет. Одним из ответов на новые требования стали публичные лекции по философии на Риальто. В перспективе гораздо большей популярностью пользовался другой вид занятий, изучение латинской литературы, начало которому положил Франческо Петрарка. Добившись большой славы в качестве поэта благодаря своим сонетам и в качестве ученого благодаря изящной и выразительной латыни, на которой он вел переписку с корреспондентами из многих европейских стран, Петрарка решил поселиться в Венеции. В обмен на обещание оставить Венеции свою знаменитую коллекцию рукописей власти подарили ему дом на Рива дельи Скьявони, где он мог наблюдать за оживленной жизнью гавани. Петрарка восхищался ученым дожем Андреа Дандоло и поощрял его писать на классической латыни. Петрарка нашел в Венеции много друзей, но перед смертью уехал, приняв приглашение Франческо Каррары, ставшего врагом Венеции, и поселился на загородной вилле в Эвганейских горах. После его смерти в 1374 году библиотека пропала.