– Мы ему купим все, что нужно, после того как заберем,– успокоила ее Лиззи.

Скитаясь по домам и приютам, Лиззи часто выполняла рольсиделки при малышах, и поэтому знала об этом больше, чем ее мать.

– Я даже не знаю, что нужно купить... памперсы, детскоепитание... что еще... наверное, погремушки, пустышки... и все такое. Правильно?

Мэдди ощущала себя четырнадцатилетней девчонкой. Отрадостного возбуждения она едва могла устоять на месте. Ее била нервная дрожь.Она поспешно умылась, причесалась, надела пальто, взяла сумочку и побежала внизпо лестнице. Лиззи за ней.

Они на такси подъехали к офису. Энди мирно спал, одетый вбелый свитерок, голубые махровые штанишки и белую шапочку. Временные приемныеродители подарили ему на Рождество медвежонка. Со слезами на глазах Мэдди обернуласьк Лиззи. Как она виновата перед дочерью... Почему не взяла ее тогда изродильного дома!

Лиззи, казалось, поняла, что она чувствует. Подошла ближе,обняла мать за плечи.

– Все нормально, ма... Я люблю тебя.

– Я тебя тоже люблю, радость моя.

Мэдди поцеловала дочь. В этот момент Энди проснулся изаплакал. Мэдди взяла его на руки и прижала к своему плечу. Он огляделся,словно искал знакомое лицо, и заплакал еще громче.

– Я думаю, он хочет есть, – сказала Лиззи суверенностью, которой Мэдди отнюдь не ощущала.

Служащая подала Мэдди сумку с вещами Энди и детскимпитанием, протянула лист с инструкциями и вручила толстый конверт с документамипо усыновлению. Сказала, что Мэдди придется еще раз появиться в суде, но этоуже чистая формальность. Ребенок теперь является ее сыном.

Мэдди решила сохранить его прежнее имя, но поменять фамилиюи свою тоже на девичью – Бомон. Не хочет она больше иметь ничего общего сДжеком Хантером. В следующей своей телепрограмме – когда бы это ни произошло –она появится уже как Мэдлен Бомон. А ее сына будут звать Эндрю УильямомБомоном. Второе имя она решила дать ребенку в честь Билла, его крестного отца.

Прижимая к себе драгоценную ношу, с выражениемблагоговейного изумления на лице она вышла из офиса в сопровождении Лиззи. Ониостановились у детского магазина и у аптеки. Купили все, что посоветовали Лиззии продавщицы. Загрузили машину до отказа. Там едва осталось место для нихдвоих.

Нагруженные детскими вещами, сияя счастливыми улыбками, онивошли в свою квартиру. В этот момент зазвонил телефон.

– Давай подержу, ма.

Лиззи протянула руки. Мэдди с неохотой отдала ей малыша. Ейне хотелось расставаться с ним ни на минуту. Если до этого у нее и мелькалисомнения в том, что она поступает правильно, то теперь они развеялись. Все правильно,именно это ей необходимо, и она хочет этого всей душой.

– Где ты была? – спросил в трубке знакомый голос. Билл.Он недавно вернулся с лыжной прогулки с внуком, и ему не терпелось рассказатьей об этом.

– Где ты была, Мэдди?

Ее губы сами собой раздвинулись в улыбке.

– Забирала твоего крестника.

Лиззи включила иллюминацию на елке. Квартира озариласьтеплым уютным светом. Как жаль, что Билла нет с ними на Рождество. Особеннотеперь, когда здесь Энди.

В первый момент Билл не понял, о чем она говорит. Потомпочувствовал по голосу, как она счастлива.

– Вот это рождественский подарок! Как он?

– Он просто прелесть. Билл. – Мэдди улыбнулась дочери,державшей на руках своего маленького братишку. – Сам увидишь.

– Ты привезешь его с собой в Вермонт?

Глупый вопрос, понял Билл. Какой у нее еще выход? И потом,ребенок не новорожденный. Ему уже два с половиной месяца, и он здоровенькиймалыш.

– Да, если ты не возражаешь.

– Привози. Мои ребятишки будут счастливы. Да и нам сним надо познакомиться, раз я собираюсь стать его крестным отцом.

Больше он ей ничего не сказал. Но поздно вечером позвонилснова и на следующее утро тоже. Мэдди с Лиззи пошли в церковь на рождественскуюмессу и взяли с собой маленького Энди. Всю службу он мирно проспал. Мэддиположила его в элегантную голубую переносную корзиночку, и он лежал там, какмаленький принц, в новеньком голубом свитерке и голубой шапочке, под большимтеплым голубым одеялом, вместе со своим медвежонком.

Наутро они с Лиззи открыли свертки с подарками,приготовленными друг для друга. Сумочки, перчатки, книги, духи... Но лучшимподарком для них, конечно же, стал Энди, лежавший в своей голубой корзиночке исмотревший на них широко открытыми глазами. Мэдди поцеловала его, и он одарилее в ответ сияющей улыбкой. Мэдди знала, этот момент она никогда не забудет.Никогда не перестанет благодарить судьбу за ее бесценный дар. Она взяла ребенкана руки и беззвучно помолилась о его матери, завещавшей ей свое дитя.

На второй день Рождества Мэдди и Лиззи отправились в Вермонтво взятой напрокат машине. Сейчас она выглядела как цыганский тарантас из-замножества детских вещей. Почти всю дорогу ребенок мирно проспал. Мэдди сдочерью беседовали, много смеялись, порой сами толком не зная над чем. По путиостановились перекусить. Энди тоже получил свою бутылочку. Мэдди чувствоваласебя счастливой, как никогда в жизни. И никогда еще она не ощущала такойуверенности в том, что поступает правильно, именно так, как надо. Только теперьона до конца поняла, чего лишил ее Джек, вынудив стать бесплодной. На самомделе он ее лишил уверенности в себе, самоуважения, чувства собственногодостоинства, возможности принимать решения, касающиеся ее собственной жизни.Слишком дорогая цена за престижную работу и материальные блага, которые он ейпредоставлял. Слишком неравный обмен.

– Что ты собираешься делать со всеми предложениями оработе? – спросила Лиззи.

Мэдди вздохнула:

– Пока не знаю. Конечно, я бы хотела вернуться кработе, но еще больше мне хочется хотя бы немного насладиться тобой и Энди. Этомоя первая и последняя возможность в жизни быть только матерью, настоящейматерью. Как только я приступлю к работе, времени на это не останется.Торопиться пока некуда.

Ей надо было еще уладить кое-какие вопросы, связанные с еесудебным иском. Адвокат Мэдди собирался начать большой процесс против Джека иего телекомпании, привлечь его к ответственности за причиненный ей моральныйущерб, за то, что ее вышвырнули с работы, за клевету, за преступные намеренияпо отношению к ней и еще за ряд более мелких проступков. Все это им надо будетсерьезно обсудить. Но больше всего Мэдди хотелось просто побыть дома с Энди иЛиззи. Через две недели у дочки начнутся занятия в университете. Она уже сейчасвне себя от радостного возбуждения в предвкушении этого дня.

В шесть часов вечера они подъехали к дому Билла. Как развовремя, чтобы познакомиться со всеми его детьми и внуками и успеть к ужину.Дети пришли в настоящий восторг при виде младенца. Он им улыбался и дажесмеялся. Самый младший, двух с половиной лет, тут же начал играть с Энди.