бы они ни появлялись, там оставался след яркого света. Вскоре благодаря их усилиям все поместье осветилось так великолепно, словно действо происходило на исторических праздниках в Версале. Высокие дубы и кедры превратились в пирамиды огненных цветов. Каждая ветка была увешана разноцветными лампами в форме звезд. Ракеты с шипением взмывали ввысь, рассыпаясь букетами, венками и огненными лентами. Полосы красного и лазурного сияния пробегали по траве. Под восторженные аплодисменты зрителей восемь огромных огненных фонтанов всех цветов забили в разных уголках сада, а в воздух медленно поднялся ослепительно светящийся огромный золотой шар. Он застыл над нами, посылая из своей сверкающей машины сотни похожих на драгоценные камни птиц и бабочек с огненными крыльями, они совершали круг, а затем исчезали.

Пока мы громко аплодировали великолепному эффекту этого небесного зрелища, на лужайку выбежала группа красивых девочек-танцовщиц в белом. Они размахивали длинными серебристыми жезлами со светящимися электричеством звездами на концах. Раздавалась странная музыка: казалось, что вдалеке звенят стеклянные колокольчики. Начался фантастический танец самого удивительного и вместе с тем самого грациозного характера. Все оттенки опалового цвета падали на качающиеся и кружащиеся фигуры танцовщиц. Каждый раз, когда они взмахивали своими жезлами, ленты и огненные флажки разворачивались и взлетали высоко в воздух, подолгу вращаясь, словно подвижные иероглифы. Зрелище было так поразительно, сказочно и чудесно, что мы едва не потеряли дар речи от изумления. Очарованные и захваченные увиденным, мы не были способны даже аплодировать и понятия не имели, сколько прошло времени и как быстро опустилась ночь. Внезапно, без малейшего предупреждения, ужасающий раскат грома разразился прямо над нашими головами, и зигзаг молнии разорвал светящийся огненный шар в клочья. Женщины испуганно вскрикнули, и тогда Лусио, выйдя из толпы и встав на виду у всех, поднял руку.

– Сценический гром, уверяю вас! – сказал он шутливо громким и несколько насмешливым голосом. – Он звучит и прекращается по моей воле. Всего лишь забава, поверьте мне! Всего лишь детская игрушка. А ну-ка еще, жалкие стихии! – воскликнул он со смехом, обращая свое прекрасное лицо и сверкающие глаза к темному небу. – Ударьте изо всех сил и как можно громче! Ударьте!

Ему ответил страшный грохот, не поддающийся никакому описанию. Казалось, рассыпалась целая гора. Однако зрители, поверив, что оглушительный звук был всего лишь «сценическим громом», тревожились уже не так сильно. Многие хвалили происходившее и дивились тому, как все «замечательно устроено».

После этого на небе проступила широкая полоса красного зарева, похожая на отсвет большого степного пожара. Она поднималась от земли вверх, заливая всех нас кровавым сиянием. Танцовщицы в белых одеждах вальсировали, сплетая руки, их прекрасные лица освещало зловещее пламя, а над ними пролетали существа с черными крыльями, летучие мыши, совы и огромные ночные мотыльки, которые хлопали крыльями и порхали вокруг нас, словно действительно были живыми существами, а не просто «сценическим реквизитом».

Еще одна вспышка молнии, за ней еще один гулкий удар грома, и – о чудо! – вокруг нас осталась одна только безмятежная и благоухающая ночь, ясная, росистая и тихая. Молодая луна задумчиво улыбалась в безоблачном небе. Исчезли все танцовщицы, малиновое зарево сменилось чистым серебристым сиянием, и множество хорошеньких пажей в бледно-розовых и голубых костюмах восемнадцатого века стояли перед нами с зажженными пылающими факелами, образуя длинную аллею, по которой Лусио пригласил нас пройти.

– Вперед, прекрасные дамы и галантные джентльмены! – вскричал он. – Этот импровизированный путь света приведет вас… – не на небо, нет! это был бы слишком скучный финал! Он приведет вас на ужин! Вперед! Следуйте за мной!

Все взоры были устремлены на его прекрасную фигуру и поразительное лицо. Князь, находившийся между двойным рядом зажженных факелов и увлекавший за собой гостей, представлял собой удивительное зрелище. Его темные глаза горели странным непонятным весельем, а на губах играла несколько жестокая, но очень привлекательная улыбка. Гости единодушно последовали за ним, громко выражая восторги. Кто мог устоять перед ним? По крайней мере, никто в этом собрании: в обществе мало святых!

Я шел вместе со всеми, и мне казалось, что я пребываю в каком-то великолепном сне. Голова кружилась от волнения, все спуталось, и я не владел своими чувствами. Если бы у меня нашлись силы или воля остановиться и подумать, я, возможно, пришел бы к заключению, что в чудесах этого блестящего «гала» проявилось нечто выходящее за рамки обычных человеческих возможностей. Однако я, как и все остальные, стремился лишь к минутным удовольствиям, не думая об их происхождении, стоимости и воздействии на других. Как много я вижу и знаю теперь о поклонниках моды и легкомысленной жизни, которые поступают точно так же, как я тогда! Равнодушные к благополучию любого, кроме самих себя, они жалеют всякий грош, если он не потрачен на собственную выгоду или развлечение, и оказываются настолько бессердечны, что не могут даже выслушать рассказ о горестях, трудностях или радостях других людей. Они тратят день за днем на пустяки, словно специально не замечая того, что готовят себе ужасное будущее – то будущее, которое покажет им Действительность, тем более ужасная, чем выше их самонадеянность и неспособность усомниться в ее истинности.

Более четырехсот гостей сели ужинать в самом большом павильоне. Стол был сервирован самым роскошным образом, свидетельствуя о крайней степени расточительности. Я ел и пил, сидя рядом с Сибил, но среди суеты и волнения едва ли осознавал, что говорю: звук открываемой бутылки шампанского, звон бокалов, стук тарелок, громкий гул разговоров перемежались с обезьяньим визгом и козлиным смехом, а промежутки между этими звуками заполняли трубы и барабаны. Все это сливалось в моих ушах в единый шум бегущей воды, и я часто ловил себя на том, что оказываюсь отстраненным и каким-то сбитым с толку. Мы почти не говорили с Сибил: нельзя шептать сентиментальные глупости на ухо невесте, когда она ест ортоланов и трюфели. Вскоре среди всей этой суматохи двенадцать раз прозвонил колокол, и Лусио встал в конце длинного стола с полным бокалом шампанского в руке.

– Дамы и господа!

Наступила внезапная тишина.

– Дамы и господа! – повторил он, и в блеске его глаз мне почудилась насмешка над сытой компанией. – Наступила полночь, и друзьям пришла пора расстаться! Но прежде чем мы это сделаем, давайте вспомним: мы собрались здесь пожелать счастья нашему хозяину, мистеру Джеффри Темпесту и его избраннице, леди Сибил Элтон.

Раздались бурные аплодисменты.

– Сочинители скучных афоризмов утверждают, – продолжал Лусио, – что «Фортуна никогда не приходит с полными руками». Однако в данном случае эта пословица опровергнута и посрамлена, ибо наш друг не только достиг богатства, но