нидерландский и австралийский парламенты, канадский и американский, ООН и Европарламент…

А брали бы они пример с северных соседей и чуть что кричали: «Не было! Не было! Это гнусная фальсификация истории и грубая попытка пересмотра итогов Второй мировой войны!» – и обвиняли западные спецслужбы, в первую очередь заокеанские, в заговоре против страны Восходящего Солнца, а затем, возродив самурайский дух, насмерть стояли бы на своём, угрожая прекратить поставки в Европу электроники и автомобилей. И мир, называющий себя цивилизованным, сдался бы, потупил глаза, как, не краснея, опустил очи в семидесятых годах прошлого века, когда страны Персидского залива затеяли нефтяной шантаж. Не замечает ООН теперь ни дискриминацию женщин в нефтедобывающих странах, ни узаконенную педофилию – браки двенадцатилетних девочек с восьмидесятилетними мужчинами; не замечает и многожёнство среди мусульман, процветающее в Западной Европе и в США в обход национального семейного законодательства и моральных ценностей христианского мира.

Не вознегодовали правозащитники, пристально всматривающиеся в события, происходящие в демократических странах, и остро на них реагирующие, на фото 18-летней афганки с отрезанным носом, опубликованное на обложке журнала «Тайм», которую в двенадцатилетнем возрасте вместе с сестрой продали в жёны талибу. Несовершеннолетняя девочка не выдержала побоев и убежала. Семья вернула её мужу, который в наказание отрезал ей нос, уши и выгнал из дому. Не стану перечислять страны, в которых шариатский суд разрешает насмерть забивать камнями женщин за прелюбодеяние. Если молчат президенты и парламенты Великих держав, куда совать нос мне, скромному преподавателю нью-йоркского колледжа…

Поторопились японцы признать грехи о сексуальном рабстве и «станциях комфорта». Поторопились. Надо было кричать: «Прекратите нас шантажировать! У самих рыло в пуху!» Глядишь, пронесло бы. Ведь если приглядеться, то и на самом деле рыло в пуху…

Часть V. Тест Эйхмана

Убивай для себя и семьи своей: если голоден, то – убей!

Но не смей убивать, чтобы злобу унять, и – НЕ СМЕЙ УБИВАТЬ ЛЮДЕЙ!

Редьярд Киплинг, «Закон джунглей»

Что случилось с Германией?

Этот вопрос задают многие. Почему страна, считавшаяся одной из самых просвещённых, в которой ещё в XIX веке многие евреи ассимилировались, считая себя больше немцами, чем евреями; страна, в которой Вильгельм II, германский император и король Пруссии, благосклонно относился к идее создания в Палестине еврейского государства и в годы Первой мировой войны пытался убедить в этом своих союзников-турок, почему цивилизованная Германия допустила концлагеря смерти, газовые камеры, массовые убийства и геноцид? Что случилось с Германией? Почему миллионы немцев оказались вовлечёнными в машину убийств – мучили, пытали, фотографировались на фоне виселиц и бабьих яров – и делали это легко и непринуждённо?

В России немцев-колонистов (их называли так, потому как они жили кучно, колониями) знали как рачительных хозяев, за что и уважали, – таким их образ был и в литературе.

Русские немцы были императорами и императрицами – Павел I, Екатерина II; государственными мужьями – Витте, Нессельроде, Остерман, Миних, Плеве; генералами – Барклай-де-Толли, Бенкендорф, Юденич; мореплавателями – Беллинсгаузен, Врангель, Крузенштерн; поэтами и живописцами – Блок, Даль, Дельвиг, Кюхельбекер, Фонвизин, Брюллов. И это краткий список имён русских немцев, верой и правдой служивших своей новой Родине. По переписи 1913 года в Российской империи проживали два миллиона четыреста тысяч немцев. У них была хорошая репутация. В Поволжье – Автономная Республика. Никто не ожидал, что гитлеровский немец окажется иным.

После подписания пакта Молотова – Риббентропа (на Западе его называют «пакт Гитлера – Сталина» – не по собственной же инициативе министры иностранных дел подписали советско-германский договор) и прекращения в советских газетах антигитлеровской пропаганды, жителей СССР не информировали о еврейских погромах в Германии. Даже когда началась Великая Отечественная война, чтобы не инициировать массовую эвакуацию жителей приграничных районов, в газетах не сообщалось о расовых законах нацистской Германии. А в Украине помнили кайзеровского солдата образца 1918 года, отличавшегося дисциплинированностью на фоне многочисленных банд и отрядов белой, красной и петлюровской армий, оставивших о себе память грабежами и еврейскими погромами. Никто не подозревал, что за двадцать лет Германия стала иной.

Художник Борис Кушнир рассказал о 80-летнем еврее, архитекторе, отказавшемся эвакуироваться из Одессы, не поверив слухам, что немцы убивают евреев:

– О чём вы говорите?! – искренне возмущался он. – Это враки! Я закончил два университета в Германии. Я хорошо знаю немцев, это культурнейшая нация.

Не немцы – в Одессе хозяйничали румыны, союзники фюрера по геноциду, – выгнали архитектора на улицу в декабре 1941-го и на углу Ремесленной и Успенской, напротив пятиэтажного дома с четырёхметровыми потолками, который в начале века он проектировал, развлекаясь, заливали старика из шланга холодной водой, пока он не превратился в ледяную глыбу.

А «культурнейшая нация» там, где она прошла, оставляла за собой бабьи яры.

Эксперимент Милгрэма

Но разве только немцы неожиданно озверели и превратились в нелюдей? Как получилось, что Россия, родина Пушкина и Толстого, в 1918 году была вовлечена в Гражданскую войну с красным террором и ГУЛАГом? Как объяснить изнасилование пол-Европы в победном 1945-м и тысячи солдат, превратившихся вдруг в Чикатило?[201]

В 1988 году Светлана Алексиевич, создавшая новый жанр документальной прозы, жанр человеческих голосов, опубликовала ветеранские воспоминания, среди которых мелькнуло стыдливое признание покорителя Восточной Пруссии, через сорок лет задававшего себе тот же вопрос, «как я мог»: «Ловили немецких девушек и… Десять человек насиловали одну… Женщин не хватало, население бежало от Советской армии, брали юных. Девочек… Двенадцать-тринадцать лет… Если она плакала, били, что-нибудь заталкивали в рот. Ей больно, а нам смешно. Я сейчас не понимаю, как я мог… Мальчик из интеллигентной семьи… Но это был я…»

Почему это произошло? Почему не бандиты и уголовники, а обычные люди, и среди них мальчики из интеллигентных семей, оказались втянуты в деяния, за которые стыдились всю жизнь? Почему значительные группы людей способны совершать сознательные широкомасштабные нападения на гражданских лиц, квалифицируемые как преступления против человечности? К ним в том числе относятся военные изнасилования, принуждение к проституции и любые формы сексуального насилия.

Что происходит с обыкновенными людьми, не с садистами и извращенцами, а с мальчиками из интеллигентных семей, с детства посещавшими концерты симфонической музыки и, в силу обстоятельств, попавшими в другие социальные группы? Изменится ли их поведение, окажись они под психологическим воздействием непривычной для них среды?

На эти вопросы ответил социальный психолог Йельского университета Стэнли Милгрэм, изучавший закономерности поведения и деятельности людей, обусловленных включением их в иные социальные группы.

Эксперимент Милгрэма, второе название