мол, для продолжения биологического рода сексуально агрессивны. Агрессия, желание лидерствовать и повелевать из них так и прёт. В характере женщин, говорили оппоненты, заложен материнский инстинкт, они мягкосердечны и на жестокости не способны.

Дополнительная серия экспериментов, проведенная независимыми группами социальных психологов, предоставивших женщине право нажатия наказательной кнопки, развеяла иллюзию о влиянии пола на результат опытов. Пол испытываемого не оказал решающего влияния на результаты тестирования: «женщины-учителя» вели себя так же, как и мужчины. Оппоненты не сдавались и высказали предположение, что по случайному совпадению большинство испытываемых женщин – активные лесбиянки, с избытком мужских гормонов, подражавшие мужчинам абсолютно во всём. И хотя не были лесбиянками, тем более активными, надзирательницы нацистских лагерей смерти Ирма Грезе, Дженни Баркманн, Гермина Браунштайнер и Ильза Кох, как и женщины-садистки из НКВД – Конкордия Громова, Евгения Бош, Елена Стасова и Надежда Островская, – психологи учли и это обстоятельство. На роль «учителей» отбирались обычные женщины, в повседневной жизни – прекрасные жёны и матери. Результат тот же: сексуальная ориентация «учителей» не влияет на итог эксперимента.

В разных странах и университетах было проведено несколько серий экспериментов, независимых друг от друга, и во всех случаях результат неутешителен. Психологов поразило, что все испытываемые, изъявившие желание принять участие в эксперименте по изучению влияния наказания на память, были обыкновенными людьми, без нарушений психики, и по возрасту, профессии и образовательному уровню являлись среднестатистическими гражданами. Их отобрали по вопроснику, позволяющему оценить личность, и они демонстрировали устойчивую психику. «Учителя» ничем не отличались от обычных людей и соответствовали главному критерию, по которому их отбирал Милгрэм: «они и есть мы с вами». Те, кто не удовлетворял этому критерию, «отбраковывался».

Было установлено (и это стало утешением для социальных психологов), что степень повиновения резко уменьшалась, когда не было личного присутствия экспериментатора и указания давались по телефону, или когда вместо него в комнате оставался его «ассистент», или когда испытуемому давали право самому выбирать максимальное напряжение. В этом случае у девяносто пяти процентов испытуемых просыпалось самосознание, и они останавливались на 150 вольтах.

Но стоило появиться лидеру, «начальнику» (им был исследователь, одетый в лабораторный халат), как тестируемый легко попадал под его влияние и продолжал выполнять его указания, хотя чётко осознавал, какую невыносимую боль и физические страдания он причиняет «ученику».

После многократных серий экспериментов независимо друг от друга исследователи пришли к такому же выводу, что и Милгрэм, о наличии феномена подчинения авторитету: «чрезвычайно сильно выраженную готовность нормальных взрослых людей идти неизвестно как далеко, следуя указаниям авторитета».

Но какова вероятность того, что «ученик» сохранит свою индивидуальность и не подчинится «злому гению авторитета»?

Социальные психологи утешили человечество: не всё катастрофически безнадёжно. Испытуемый прекращал наказания, едва он оказывался перед двумя исследователями (авторитетами), между которыми на его глазах разыгрывался конфликт: один, глядя на мучения «ученика», приказывал остановиться, другой – настаивал на продолжении эксперимента. Конфликт между двумя авторитетами стал тормозом. Если бы испытываемый являлся садистом или был невротической личностью с повышенным уровнем агрессивности, это никогда бы не произошло, он не прекратил бы истязание и продолжал бы следовать указаниям агрессивного авторитета.

Эксперимент Милгрэма важен для социальной психологии как яркое доказательство того, что при отсутствии оппозиции, независимого суда и прессы тоталитарная власть (или близкая к тоталитарной) легко манипулирует общественным мнением, оказывает влияние на миллионы людей, зомбирует их и контролирует их поведение. Вот для чего нужна оппозиция, свобода слова, независимые судебная система и средства массовой информации! Для препятствования манипулированию личностью.

Эксперимент Милгрэма (он же «тест Эйхмана») поясняет, почему в германской армии нашлась лишь горстка офицеров, возмущённых действиями эсэсовских карательных подразделений и выступивших в 1944 году против гитлеровского режима; и почему весной 1945-го «мальчики из интеллигентных семей» попали под влияние накачанной водкой толпы (она играла роль авторитета) и политработников-пропагандистов, требовавших жестокой расправы с немцами, и неожиданно для себя стали насильниками и убийцами детей и старух. Он объяснил, почему узкая прослойка интеллигенции (Гроссман, Копелев и Солженицын…) осталась в Красной армии в меньшинстве, и показал, что массовое помешательство и помутнение разума может произойти в любой стране и с любыми людьми! Истеричные вопли немецких женщин «хочу ребёнка от фюрера!» или, к примеру, «охота на ведьм» в эпоху средневековья – следствие одной и той же болезни, когда психоз возобладает над здравым смыслом. Подавление личности приводит к массовому помрачению рассудка. И тогда…

…Конец XIX – начало XX века. Геноцид армян в Турции и еврейские погромы в России, по всей черте оседлости от Чёрного до Балтийского моря.

Поэма Хаима Бялика «В городе резни», в переводе на русский язык – «Сказание о погроме», написана в 1903 году по следам кишинёвского погрома. 49 убитых и около 600 искалеченных. Эти цифры, потрясшие мир, через два года были превзойдены. В 1905 году в Российской империи только во время октябрьских погромов убито более 800 евреев (не считая умерших от ран); из них в Одессе – свыше 400, в Ростове-на-Дону – более 150, в Екатеринославле (Днепре) – 67, Минске – 54… Убийства зачастую сопровождались групповыми изнасилованиями.

Отрывок из поэмы Бялика о кишинёвском погроме (перевод Владимира Жаботинского):

И загляни ты в погреб ледяной,

Где весь табун, во тьме сырого свода,

Позорил жён из твоего народа

По семеро, по семеро с одной.

Над дочерью свершалось семь насилий,

И рядом мать хрипела под скотом:

Бесчестили пред тем, как их убили,

И в самый миг убийства… и потом.

Эта книга не доставила читателю эстетическое наслаждение, как и не получил автор эстетическое удовольствие от её написания, но не всякая работа делается в охотку, ради душевной услады, – патологоанатом в силу профессии работает с трупами, ассенизатор с испражнениями – кто-то обязан выполнять грязную работу, без которой общество не может нормально функционировать.

Правда бывает разной, и не всегда надобно её оглашать даже в близком кругу. 34-летнему правдолюбу Льву Толстому не следовало шокировать 18-летнюю супругу требованием прочесть интимный дневник, подробно описывающий добрачные похождения молодожёна. Но писатель не имеет права кривить душой, приукрашивать или облагораживать историю и замалчивать преступления против человечности, произведенные в массовых масштабах с гласного или негласного одобрения высших должностных лиц государства.

Пора на этом поставить точку и закрыть страницу 1945 года? Хотелось бы. Но тема, которую стыдливо замалчивали, не исчерпана Второй мировой войной, и поэтому мы обязаны её продолжить. Об этом две следующие главы.

Забытые девчонки афганской войны

В