«тест Эйхмана», ставший классическим в социальной психологии, описан в статье, опубликованной в 1963 году в журнале «Journal of Abnormal and Social Psychology». Результаты эксперимента, продолженного для выяснения причин неимоверной жестокости, проявленной испытуемыми к совершенно невинным людям, Милгрэм обобщил в книге «Подчинение авторитету: экспериментальное исследование» (Obedience to Authority: An Experimental View), 1974.

Для нас эксперимент Милгрэма важен не только в связи с уже заданным вопросом, почему весной 1945-го в Красной армии появились тысячи Чикатило. Возможен ли подобный феномен в любой иной армии и может ли он повториться? (Память будоражит дикая история о девушке из Феодосии, в наказание за сожительство с немцем подвергнутой групповому изнасилованию советскими десантниками в декабре 1941-го, после чего изуверы отрезали ей соски.)

Ответ на этот вопрос чрезвычайно важен в социальной психологии, он касается ведь не только немцев. Как объяснить поведение тысяч людей, участвовавших в красном терроре и зверствовавших в лагерях ГУЛАГа, включая тех, кто – не станем ограничивать себя годами «Большого террора» – и ДО, и ПОСЛЕ самых кровавых лет сталинской диктатуры исступлённо, до хрипоты в горле скандировали «смерть!» по отношению к вчерашним кумирам? Как истолковать малодушие советских писателей, дружно проголосовавших за исключение Пастернака из Союза писателей? Как объяснить массовый психоз, начавшийся в 1944-м с изнасилования в Неммерсдорфе, а затем всего женоподобного? Или, упрощая вопрос с переходом в частности, почему хороший и послушный мальчик, оказавшись в дурной компании, попадает под влияние авторитета и становится соучастником преступления? Каждый ли способен на перевоплощение («временное помешательство») или только человек особого типа, склонный к садизму?

Идея эксперимента возникла у Милгрэма во время суда в Иерусалиме над Эйхманом, нацистским военным преступником, лично ответственным за уничтожение шести миллионов евреев, потому он и назвал его «тест Эйхмана»; и первые вопросы, на которые Милгрэм намеревался получить ответ, были просты: «Мог ли Эйхман и миллионы соучастников Холокоста слепо выполнять приказы? Можно ли назвать всех, выполнявших приказы, соучастниками преступления?» Затем он надумал выяснить, готовы ли обычные американцы подчиниться авторитету лидера и исполнять приказы, аналогичные тем, которые выполняли немцы во времена Холокоста?

Начиная эксперимент и размышляя об эффекте Эйхмана, Милгрэм полагал, что особенность немецкого национального характера – любовь к дисциплине, образцовому порядку и прусской муштровке – сделала их роботами, слепо повинующимися лидеру.

Ох уж эти стереотипы. Французы – любовники, англичане – джентльмены, русские – пьяницы, а немцы – солдаты. Особенностями немецкого национального характера и склонностью к беспрекословному повиновению Милгрэм пытался объяснить, почему немцы поддались влиянию Гитлера и уничтожили в концентрационных лагерях миллионы людей. Он планировал отладить в Соединённых Штатах методику эксперимента, а затем для окончательного подтверждения догадки о готовности немцев к повиновению (исключительно немцев!) отправиться для тестирования в Германию.

Эксперимент начался в июле 1961-го в Нью-Хэйвене (Коннектикут), через три месяца после начала суда в Иерусалиме, и первые результаты Милгрэма озадачили: он обнаружил чрезвычайно высокий уровень подчинения. Он понял: надобность поездки в Германию отпала, эксперимент можно продолжить в Америке.

Первая группа тестов должна была ответить на два вопроса. Какой уровень страданий готовы причинить обычные люди другим обычным и абсолютно невинным людям, если причинение боли входит в их повседневные обязанности по работе? Способны ли тестируемые открыто противостоять «начальнику» (его роль выполнял исследователь, одетый в лабораторный халат), приказывавшему выполнять задание, причинявшее страдания другому участнику эксперимента?

Введя в заблуждение тестируемого, сказав, что он участвует в ролевой научно-исследовательской игре «учитель – ученик», изучающей влияние боли на способность запоминания, экспериментатор (Милгрэм) создал для «учителя» мотивацию, почему он должен причинить боль незнакомому ему человеку. В эксперименте участвовало три человека: экспериментатор – прототип лидера, испытуемый в роли «учителя», на глазах превращающийся в садиста, и «ученик». Тестируемый не знал, что роль «ученика» исполняет драматический актёр, по указанию Милгрэма разыгрывающий мучительные страдания, которые он испытывал от очередного удара, производимого «учителем».

Методика опыта была несложной. Участникам объявили, что «ученик» должен заучивать пары слов из длинного списка, пока не запомнит каждую пару, а «учитель» – проверяет его память и за каждую ошибку наказывает всё более сильным электрическим ударом, увеличивая напряжение на 15 вольт, вплоть до 450. Во время инструктажа «учителя» и «ученика» по очереди привязывали к креслу с электродами, и каждый, точнее «учитель», получал лёгкий демонстрационный удар напряжением 45 вольт. С этого демонстрационного удара начиналась игра, в которой «учитель» понимал, что удары, которыми он наказывает «ученика», – реальные. Затем для демократизации эксперимента им предложили по жребию разыграть роли, и, естественно, роль «учителя» всегда доставалась испытываемому.

Как проходила игра?

«Учитель» давал «ученику» простые задачи на запоминание и при каждой его ошибке нажимал на кнопку, якобы наказывающую ударом тока (актёр, игравший «ученика», искусно изображал, что он получает удары). Когда напряжение достигало 150 вольт, «ученик» начинал требовать прекратить эксперимент, однако экспериментатор говорил «учителю», что эксперимент необходимо продолжить.

По мере увеличения напряжения актёр разыгрывал всё более сильный дискомфорт, затем он изображал сильную боль и, наконец, орал благим матом, умоляя и требуя прекратить эксперимент. Если испытуемый проявлял колебания, глядя на мучения «ученика», экспериментатор заверял его, что берёт на себя полную ответственность за проведение эксперимента и за безопасность «ученика» и что эксперимент необходимо продолжить, невзирая на мольбы и крики. Милгрэм не обещал вознаграждения за участие в эксперименте, не произносил указания властным тоном, не угрожал сомневающимся «учителям» какими-либо карами (над эсэсовцами и чекистами висела угроза наказания за «недобросовестное» исполнение приказов) – несмотря на отсутствие психологического давления, степень повиновения авторитету оказалась чрезвычайно высокой. Испытуемый продолжал выполнять указания, невзирая на моральные страдания и внутренний конфликт. Некоторые «учителя» покрывались испариной, дрожали, бормотали слова протеста и молили об освобождении жертвы, хватались за голову, кусали до крови губы и тем не менее доводили напряжение до максимального. Это происходило даже тогда, когда «ученик», согласно полученной инструкции, предупредив «учителя» накануне тестов, что у него больное сердце и он не выдержит сильных ударов током, начинал истошно вопить: «Всё! Выпустите меня! У меня больное сердце! Я предупреждал! Моё сердце не выдержит! Я отказываюсь продолжать!»

Однако и в этом случае шестьдесят пять процентов «учителей» безоговорочно повиновались экспериментатору и добросовестно выполняли свои обязанности, доводя напряжение до максимума. Результат эксперимента был ошеломляющим. Некоторые психологи не могли в это поверить.

В научной дискуссии, развернувшейся после опубликования первых результатов эксперимента Милгрэма для объяснений необычной жестокости, проявленной обыкновенными людьми, одни сочли тест некорректно проведенным, другие высказали предположение, что женщины в этой ситуации поведут себя иначе, потому как испытуемые были мужчинами, имеющими биологическую склонность к агрессивным действиям. Самцы,