— Я виноват, да… я… но не убивай меня…

— Убивать тебя? Ты заблуждаешься! Разве ты так плохо меня знаешь? Я что, преступник, по-твоему? Твои «псы» живы, не волнуйся… они лишь нейтрализованы на время. Самина не стреляет в таких недоумков боевыми патронами.

— С тобой твои люди? Ты хочешь меня наказать?

— Какой же ты трус! А ведь ты не был таким. Я верил тебе, и ты был честным человеком… Знаешь что… помнишь такое изречение, точнее, цитату из Библии: «Если же раб тот, будучи зол, скажет в сердце своем: не скоро придет господин мой, и начнет бить слуг и служанок, станет есть, пить и напиваться, то придет Господин его в тот день, когда тот его не ожидает, и в час, в который не ведает, и рассечет его и подвергнет одной участи с неверными»[8].

— Но я не твой раб.

— Ты хуже! — возразил Белосельский. — Ты унизил и осквернил свою душу, общаясь с преступниками.

— Я… Я признаю, что я совершил оплошность.

— Я так и не услышал ответа на мой вопрос: что ты сделал с моими деньгами, которые я выделил для людей, а не для тебя одного?

Иван упорно молчал.

— Пойдем поговорим в твоем офисе, мне надоело стоять на морозной улице в обществе тебе подобных.

Иван, подавленный и униженный, показывал дорогу. Они прошли яркий зал, пестрящий игровыми автоматами и рулеткой, и оказались в красивом овальном кабинете.

Иван глядел на Белосельского с опаской.

— Ты слишком боишься за себя…

— А где твои люди? Они… они…

— Повторяю, если бы я хотел тебя наказать, все было бы по-другому. Я хочу понять причины того, что случилось. Может, виноват больше я, чем ты… Расскажи как есть.

Иван поджал губы, снял пальто и налил себе виски.

— Хорошо.

— Только не лги, ты знаешь, что я вижу неправду сразу.

На глазах Ивана блуждала упрямая улыбка.

— Тебе хорошо. Вот тебе правда. А затем суди, лгу я или нет. Ты приезжаешь сюда, когда вздумается. А всеми делами занимался один лишь я. С тобой всегда охрана, готовая на все ради тебя.

— Я тебе оставил двоих помощников, твоих друзей, кстати, и кучу волонтеров, счета в банке.

— Да, да, все верно… но ты не знаешь, как ОНИ сильны!

— Кто это «они»? — вскричал Белосельский. — Хотя, постой, я понимаю. Ты испугался обыкновенных бандитов. Ты мог бы позвонить мне, предупредить…

— Ты не понимаешь, насколько они сильны и могущественны. Вся администрация города связана с ними.

— Ты слышал, что произошло в Москве? О пожаре в торговом центре Москва-Сити?

— Нет.

— Так вот, это был не пожар. Это передали новости, чтобы скрыть истинное положение дел. А правда заключается в том, что те люди, которые зарабатывали на страданиях других, точнее, делали бизнес — понесли наказание. Их офис находился в новом бизнес-центре. Это отпетые мошенники, «Наполеоны» преступного мира, которых наше правосудие предпочитает отпускать и даже приносить им извинение. Мне удалось захватить целых пятнадцать человек. Это только начало…

— Но это в Москве… а здесь, в этом паршивом городишке, и полиция, и власть — в руках у «них».

— Я все это знаю, поэтому я и приехал… Кстати, мэром будет другой человек. Завтра нынешний мэр будет арестован, и его место займет другой человек.

Иван недоверчиво посмотрел на Белосельского.

— Вот как?

— Да, ты это еще увидишь. Я договорюсь с новыми властями… Выкуплю землю, открою еще несколько фондов. Если для этого придется приобрести и это здание. Но ты теперь должен быть более ответственным и осмотрительным.

— Так ты меня прощаешь?

Белосельский с минуту смотрел на Ивана.

— Я дам тебе испытательный срок. Десять лет назад ты же был другим человеком. Перебивался случайным заработком. Хватался за любую работу. Голодал. И, достигнув благосостояния, не оценил. Разве так можно? Видишь, деньги не пошли тебе на пользу.

— Я исправлюсь.

— Человек не может измениться за один день, но раскаяться может… ладно, даю тебе последнюю возможность исправиться.

— Я больше не подведу.

Белосельский поднял руку и Иван замолчал под его повелительным взором.

— Ты вновь откроешь фонд, выгонишь это казино и прекратишь тут устраивать вертеп. Помощников я тебе предоставлю. Счет в банке открою заново. Только не вздумай еще раз меня подвести… Все деньги будешь тратить по назначению…

— Я уже дал слово. Но как же ОНИ? Мне не простят, что я… пошел против них…

— Это уже мое дело, — воскликнул Белосельский, — только мое! Законным способом я буду действовать или нет, это тебя не касается. Я перебросил сюда почти четверть моих ресурсов и мои спутники. Я готов бросить вызов кому угодно. И если тебе что-нибудь понадобится, ты скажешь мне лично… Кстати, ты вообще зачем сам играл, хочешь стать миллионером?

Иван промолчал.

— Ты думаешь, что это даст тебе счастье? У тебя есть все, чтобы быть достойным человеком. Я не отниму у тебя этого. Ты всего лишь человек со своими слабостями. Я сам грешный человек и не имею морального права тебя осуждать. Только не вздумай обмануть меня еще раз. На всякий случай я тебе дам еще один канал для связи, мало ли что может произойти… возьми этот медальон… в минуту серьезной опасности открой его, и ты будешь спасен.

— Спасибо… но…

— Но что еще?

— Как я выйду на улицу?

— Самина во главе моей группы сейчас разбирается с мерзавцем по прозвищу Щербатый. Он отсиживается в ратуше города. Ты его боишься?

Иван опустил глаза.

— В городе нет ни одного человека, который бы его не боялся.

— К утру от этой банды не останется даже воспоминания.

— Но придут другие.

— Я это знаю, поэтому, контролируя частично мэрию, я смогу держать в узде мошенников — на некоторое время, разумеется.

— Это меня радует… но потом?

— Что потом? Друг мой, не всегда я буду рядом… но ты должен думать о себе, чтобы искупить прошлое и быть честным человеком. Это трудно, но возможно.

— Ты уладил свои дела в этом городке? — спросил Сафронов, закуривая сигару и поигрывая хрустальным шаром в форме миниатюрного глобуса.

Кабинет представлял собой некий атриум с хрустальным куполом, на котором в симметричном порядке были подвешены широкие мониторы.

Сафронов смотрел на Белосельского немного укоризненно, но с сознанием того, что признает превосходство своего друга над собой.