Сонук тут же схватил со столика сумку и подал ей. Она взяла ее и собралась открыть, но потом снова отложила и обратилась к Панде:

— Можно одну сигарету?

Тот бросился к своей одежде и достал для нее сигарету. Мари взяла ее в рот. Панда поднес ей зажигалку. Сонук чуть заметно поморщился. Она сделала затяжку и выпустила дым.

— Какого черта тут происходит? Я вам что, проститутка какая-нибудь?

Члены у обоих уже обмякли и уныло смотрели в пол.

— Ты же не получаешь за это деньги, как ты можешь быть проституткой? Разве не так? — возразил Сонук. — Прости, если я не так выразился. То есть я хотел сказать, раз уж так вышло, может, ничего, если мы пустим еще только его?

— У меня уже все болит. Болит, понимаешь? Не могу я больше.

В этот момент кто-то позвонил в дверь — сначала мягко, но затем все громче, настойчивее.

— Ты уже и номер комнаты сказал? — Мари бросила на Панду обличительный взгляд, и тот молча потупил глаза в пол.

Звонок не умолкал, и вместе с ним раздался громкий стук в дверь. Там в коридоре перед комнатой № 503 стоял еще один похотливый самец. Сонук нервно смотрел на Мари, не двигаясь с места. Ее посетило ясное предчувствие того, что она видит его в последний раз. Не рано ли моя жизнь зашла в тупик? Это несправедливо. Еще слишком рано! Что я сделала не так? Я всю жизнь работала, так или иначе заботилась о своей семье, каждый месяц делала пожертвования, не пропускала важные события в жизни друзей — что, что я сделала не так, кроме того, что постарела? Она открыла рот и вяло произнесла:

— Пусть заходит.

Сонук тут же просиял, словно дитя, которому дали подарок. Панда тоже оживился. Мари тихо пробормотала сама себе:

— Одним больше, одним меньше…

Она чувствовала себя так, будто в один миг состарилась на все десять лет. Это последний раз. Через несколько дней ей снимут гипс, она забудет про Сонука и вернется к своей прежней жизни: днем будет продавать машины, а по вечерам сидеть на диване перед телевизором, на каникулах выезжать с семьей на природу, время от времени ходить на премьеры фильмов, которые завозит Киен. Сегодня последний раз. На этом все кончено. Дальше уже некуда.

Дверь открылась, но на пороге стоял мужчина, который с виду был явно слишком стар для студента. У него были кудрявые волосы с проседью, а на носу совсем не к месту красовались очки в золотой оправе. Панда и Сонук, завернувшись по пояс в простыню, сделали шаг назад.

— Вы кто?

Мужчина решительно шагнул внутрь.

— Мне очень жаль, но у нас это запрещено.

— Что? — машинально спросил Сонук.

— К нам поступило сообщение, что этот номер используется группой людей. — Мужчина в золотых очках окинул взглядом комнату, продолжая едва заметно улыбаться, но не скрывая при этом отвращения. — Судя по всему, это правда.

Мари натянула простыню на лицо.

— Даю вам пять минут. Соберите вещи и освободите номер.

— Но мне надо принять душ…

— Мне очень жаль, но вы нарушили правила. Немедленно освободите номер, пока полиция не приехала.

— Хорошо.

— Собирайте свои вещи и уходите немедленно.

Он вышел из комнаты и громко хлопнул за собой дверью. Сонук раздраженно крикнул на Панду:

— Придурок, ты же сказал, что это Тэсу?

Панда снова проверил сообщения на телефоне и ответил:

— Говорит, на входе поймали.

Сонук со злости пнул лежавшую на полу сумку.

— Какой это на фиг мотель без персонала?

Мари подобрала разбросанные по полу вещи и первая зашла в ванную. Закрыв дверь на защелку, она оделась и поправила волосы. Затем она умыла лицо пенкой, присела на биде, включила воду и одновременно стала наносить макияж. Она сделала воду похолоднее, и пульсирующая боль в промежности начала постепенно стихать. Ей хотелось принять душ, но она понимала, что без Сонука не справится. Несколько раз раздавался стук в дверь, но она не обращала на это никакого внимания. Закончив макияж, она поправила перед зеркалом одежду и вышла из ванной с тем же степенным видом, с каким выходила из офиса. Снаружи молодые люди уже стояли полностью одетые.

— Спа-пасибо за сегодня. И еще и-и-извините, пожалуйста.

— Ладно.

Мари открыла дверь и вышла в коридор. Кто-то приоткрыл дверь служебной комнаты и подглядывал за ними через щель. Наверное, уборщица с новыми простынями в руках стояла наготове и только и ждала, чтобы гости скорее ушли.

— Ну счастливо. Мне было хорошо с тобой.

— Ты сердишься?

— Нет. — Мари старалась выглядеть спокойной и невозмутимой, но не была уверена, что ее выражение лица производило желаемое впечатление на собеседника. — Думаю, нам лучше расстаться здесь.

— Да? Ну ладно, тогда увидимся.

— Ты не понял. Все кончено, говорю. Прощай. — В ее голосе уже не оставалось никакой силы.

— Подожди! — Сонук схватил ее за локоть.

Мари почувствовала, как к ее горлу неожиданно подступило новое, незнакомое чувство, которое она еще ни разу не испытывала за все время, что встречалась с ним. Это было раздражение. Она непроизвольно нахмурилась и резко отдернула руку.

— Тогда как же я?

— Что ты?

— Значит, ты все это время играла мной? Так, да?

Панда схватил его за плечо и потянул назад:

— Оставь, Сонук, пойдем!

Мари едва заметно улыбнулась. Раздражение прошло, и она немного успокоилась. Она повернулась и мягким, но в то же время слегка дежурным тоном ведущей на вечернем радио стала утешать его, как ребенка:

— Прости, я не хотела, чтобы ты так себя чувствовал. Прости, ладно? Я тебя любила, ты же знаешь. Разве нет? Ты не мог этого не знать. Ты ведь умный и сообразительный. А теперь прощай, ладно? Расстанемся на этом. Я сейчас слишком устала.

Она пошла вниз по лестнице. Несколько раз ей приходилось останавливаться из-за ноющей боли в бедрах. Сонук и Панда не последовали за ней, а сели в лифт. Когда она спустилась в вестибюль, их уже не было. Она прошла через автоматические двери и оказалась на улице. Со всех сторон горели кричащие неоновые вывески. Почему она не заметила их раньше? Она медленно пошла к дороге. Тяжелая, отравляющая плоть усталость накрыла все ее тело. Голова гудела и кружилась так, словно она съела за раз слишком много приторного белого шоколада.

22:00

Старый пес по имени кошмар

45

Все машины, въезжающие в жилой комплекс, останавливаются перед будкой охраны. Шлагбаум автоматически поднимается, если опознает по электронной метке автомобиль кого-то