Она моргает, а я вожу пальцами по изгибам ее ступней и лодыжкам.

– Я ноги не побрила.

Мне становится смешно.

– Это неважно. Разве ты не понимаешь? Я влюблен в тебя, Уилла. Колючие ноги, непонятно откуда взявшиеся морковки у тебя в сумочке, беременная ты, не беременная. Я хочу тебя.

Слезы выступают у нее на глазах, и севшим голосом она произносит:

– Но с тобой такое уже случалось, и я не хочу становиться частью этого дерьма. Не хочу, чтобы ты был со мной из-за каких-то обязательств. Никто о нас не знает. Мы еще ни о чем серьезно не говорили. Ты не признавался мне в любви. Но теперь, раз я беременна, все это должно произойти? Это кажется… вынужденным.

– Уилла. – В моем голосе звучат нотки отчаяния. – Ничего не вынужденно. Мы уже стояли на этом пути. Мы не два несчастных человека, которые пытаются починить то, что и раньше не работало. Мы были счастливы.

– Да. Были. Но это в твоем характере – взвалить на себя ответственность, прежде чем успеешь хоть что-то понять, ведь твой первый позыв – это забота о других, а не о себе.

Глядя на нее, я могу только хлопать глазами. Разговор идет не так, как я ожидал.

– Уилла, прекрати…

– Нет. – Она поднимает руку. – За все те разы, что ты просил меня заткнуться и слушать, теперь настала твоя очередь, Кейд.

Она убирает с меня ноги и встает.

– Я не хочу быть еще одним обязательством в твоей жизни. Еще одним бременем. Еще одной причиной, по которой ты упускаешь все то, что всегда хотел сделать. А может, и нет. Может, это счастливая случайность. Но получить травму, затем узнать шокирующую новость, а потом напиться до потери сознания, – она показывает на пустой стакан, – неподходящий рецепт для такого дела.

Еще один тяжелый вздох, и случайная слеза скатывается по ее щеке. Я тянусь, чтобы вытереть ее.

– Я возвращаюсь в город…

Я открываю рот, чтобы возразить, но она прищуривается и жестом приказывает молчать.

– На несколько дней. Мне нужно пойти к врачу и все уточнить. И я хочу, чтобы ты немного подумал. Хочу знать, что отношения построены не на неудачных противозачаточных и дурацкой желудочной инфекции. Так что не нужно ехать за мной. У тебя есть выбор, и ты волен решать. Я хочу, чтобы ты обдумал варианты, ведь раньше тебе никто не давал выбора, Кейд. А ты этого заслуживаешь.

Тело сжимается от каждого ее слова. В глубине души я знаю правду. Но то, что она говорит обо мне и моей жизни? Все так. Столько лет потрачены на то, чтобы исправить все вокруг… В итоге у меня не было даже шанса сесть и погрустить о том, что я никогда ничего не выбирал.

Она садится напротив на корточки и обхватывает мое лицо руками:

– Больше всего на свете я хочу для тебя счастья. Ты заслуживаешь счастья.

Она нежно целует меня в лоб, поднимается, подхватывает отброшенный стакан и уходит.

Всем сердцем меня тянет последовать за ней, но иногда любить кого-то означает давать ему пространство, которое он хочет. Пространство, которое ему необходимо. По крайней мере, сейчас.

Так что мне остается только сидеть здесь. И размышлять о вариантах. О том, что Уилла – единственный вариант, который мне нужен.

И о том, что я буду уважать ее желания до тех пор, пока у меня не закончится терпение.

Тогда я закину ее на плечо и привезу домой.

33

Уилла

– Когда на прием? – спрашивает Саммер, набивая рот теплым печеньем.

– Завтра. – Я даже не могу попробовать испеченное своими руками печенье. Меня тошнит, и беременность тут ни при чем.

– Волнуешься? – Беспокойство отпечатывается в каждой черточке ее лица.

– По поводу? Я уверена, анализ крови только подтвердит то, что я уже и так знаю.

Она кивает:

– Я видела, что мусорка в ванной полна твоими знаниями. Сколько тестов ты купила?

– Двадцать.

– Вполне разумно. – Она снова кивает и откусывает еще кусочек.

– Мне нужно было удостовериться.

– Как ты вообще умудрилась так много пописать?

Меня смешит ее вопрос. Пусть уж моя лучшая подруга выберет какую-нибудь бессмысленную деталь и зациклится на ней.

– Много воды. Думаю, еще неделю на нее не буду смотреть. Помнишь, как от «Егермейстера» мне поплохело?

Она смеется:

– Да. Тебя тогда стошнило в такси, и водитель спросил, не пила ли ты «Егермейстер» – вся машина им пропахла.

Меня передергивает.

– Я до сих пор не прикасалась к нему после того случая. Впрочем, сейчас у меня такая реакция и на воду.

– Тебя тошнит?

– Немного, – признаюсь я, – но вряд ли из-за гормонов.

– Из-за Кейда?

– Да. И из-за Люка. Я волнуюсь. И скучаю, а ведь прошел только день с тех пор, как я уехала. Я не должна настолько зависеть от него. Я должна найти в себе силы выдержать день вдали, не скучая так сильно, что становится плохо. Я даже заснуть не могу, – рычу я с досадой.

Саммер с мягкой улыбкой протягивает руку, чтобы убрать мне за ухо выбившуюся прядь.

– Уилл, добро пожаловать в любовь.

Я зажмуриваюсь и откидываюсь на спинку дивана:

– Худшее, мать его, чувство. Почему людям нравится влюбляться? Одержимость, эмоциональность и привязанность. Влюбленность переоценена, если хочешь знать мое мнение.

– Я знаю, что ты шутишь, когда расстроена.

– Господи. Вы с Кейдом сговорились против меня что ли? Почему вы оба это подмечаете? Оставь мои странности в покое.

– Уилла, грустить – это нормально. Нормально чувствовать себя подавленным. И более чем нормально, что тебе нужно пару дней побыть одной, чтобы все переварить. Или переосмыслить. Ты можешь вывернуть все наизнанку так, что тебе покажется, будто все иначе, чем на самом деле.

Я закрываю лицо руками, по щекам текут слезы:

– Как на самом деле? Я не знаю.

Саммер поглаживает меня по спине, потому что она своего рода ангел, посланный на землю. Она лучше многих из нас.

– Я не знаю, как на самом деле. Но вижу так: два умных и любящих взрослых человека справляются с трудностями наилучшим им известным способом.

Я всхлипываю.

– Два человека, оба в прошлом немного потерянные, оказываются на одном пути и идут по нему вместе.

Я опускаю голову и уже не скрываю слез. Кажется, Саммер пытается заставить меня выплакаться.

– Два человека, которые счастливее в обществе друг друга, чем