— Амадей, — строго спросила Вера, — я надеюсь, у тебя не появилась мысль занять руководящую должность? Стать… м-м-м… каким-нибудь Великим мастером? А то я знаю твою страсть к переодеванию в мантии и ношению странных головных уборов.

— Нет, что ты, Вера, даже не думал об этом! — очень честно и чересчур поспешно ответил Амадей. — Моя роль определена, я слуга слуг. Скромный черт, который поддерживает равновесие в меру своих сил.

— Хорошо, — сказала Вера. — С высшими силами шутки плохи, Амадей.

— Да, ты, как всегда, права.

Черт поцеловал ее и подумал, что в мировом господстве больше ответственности, чем веселья.

Телефон зазвонил, и Ева нехотя пошевелилась. Варфоломей немедленно прижал ее к себе, словно опасаясь, что она может исчезнуть. Естественно, вчера никто не подумал выключить звук Ева посмотрела на экранчик Мама.

— Алло, — сонно ответила Ева.

— Дочь, я надеюсь сегодня вас увидеть. Вы где с Варфоломеем?

Голос звучал бодро и напористо.

— Спим.

Последовало удивленно-негодующее:

— Уже одиннадцать утра!

— Вчера поздно пришли.

Весьма краткое описание вчерашних событий.

— Я все понимаю про ритм жизни, — сказала Татьяна Никитична, — но так мы никогда не соберемся. Просыпайтесь и приезжайте.

— Ма-а-а-ам…

— А что, неправда, что ли? — возмутилась трубка. — Иначе вы будете раскачиваться еще месяца два! А я все спланировала.

Ева повернулась и посмотрела на черта. На лице Варфоломея застыло безмятежное выражение, глаза закрыты. Спит. Похоже, звонок совершенно его не потревожил.

— Мама, — Ева снизила голос до минимального предела слышимости, — только давай договоримся сразу. Ты не будешь задавать ВОПРОСОВ.

— О чем ты, дорогая? Что значит — «Не задавать вопросов»?

— Не будешь спрашивать хотя бы, собираемся ли мы пожениться.

Ева понимала, что просит невозможного. Но все равно попыталась.

— Так вы не собираетесь пожениться? — тут же спросила мама.

Зажмурившись, Ева про себя досчитала до десяти.

— Ладно, мам, я позвоню. Постараемся приехать завтра. Все. Вечером созвонимся.

Ева скомканно закончила разговор, малодушно повесив трубку.

— Что значит — «пожениться»? — поинтересовался черт, не открывая глаз. — В моих романах этому уделяется довольно много времени. Почему для людей это так важно?

— Ты не спишь? — вздохнула Ева. — То есть слышал весь разговор?

— Угу. Так о чем твоя мама не должна спрашивать?

— А что, в Аду вы не заключаете браков?

— Браков? — удивился Варфоломей. — Зачем?

Действительно, зачем? Это было трудно объяснить. Все знают, какой формы груша, но попробуй описать эту самую форму. Так же и с браком. Попробуй объяснить, почему это столь важно.

— Ну… — Ева задумалась. — Женятся, наверное, для того, чтобы все знали, что этот человек — твой. Как бы печать, официальное признание, что люди любят друг друга.

— Но ты же мой человек? — Варфоломей сел в постели. — И если для этого нужно подписать какую-то бумагу, я готов.

— Нет уж, — решительно сказала Ева, — сегодня я не готова принимать такие решения. И вообще, нужно узнать друг друга получше, пожить вместе. Ну что, поедем завтра к моим родителям?

— Конечно! — легко согласился Варфоломей.

Ева ушла умываться, а черт взял планшет и погрузился в изучение свадебных традиций. Особенно его заинтересовала пошаговая инструкция, как сделать человека своим.

Когда Ева вернулась, черт старательно полировал рога кусочком замши.

— Что ты делаешь?

— Там говорится, что для начала я должен произвести благоприятное впечатление на твоих родителей!

Варфоломей был настроен серьезно. Ева хохотала до упаду.

— Но рогов-то они все равно не увидят, — резонно заметила она.

Варфоломей фыркнул:

— Зато я буду знать, что рога в надлежащем виде!

— А знаешь что? Давай-ка поедем на дачу, — решила Ева. — Нужно отдохнуть недельку от всех этих переживаний.

В конце концов, если Варфоломей выдержит неделю с ее мамой и не сбежит обратно в Ад, все станет просто замечательно.

— Будем гулять, — продолжила Ева, — дышать свежим воздухом и очень много есть!

— Есть — это я могу.

— Ты не представляешь, на что подписываешься. Нечеловечески, чудовищно много есть, — уточнила Ева.

* * *

Ева и Варфоломей отдохнули от потрясений. Черт произвел самое приятное впечатление на Евиных родителей. Он научился жарить шашлык и полюбил чай с черносмородиновым листом.

Атмосфера была душевная. Никакого адского напряжения. Варфоломей даже задумался, а насколько он — черт — сможет вписаться в эту идиллию.

— Видишь, ты зря беспокоилась насчет своих родителей, — сказал он Еве.

— Да уж. Должна признать, что все очень мирно. Тьфу-тьфу-тьфу. — Ева плюнула через левое плечо и постучала по деревянной столешнице. — Я думала, — продолжила она, — что… ну… Не знаю, от мамы всего можно ожидать.

Варфоломей подумал о своих родителях.

— Не надо демонизировать, — серьезно сказал он. — Поверь, я вполне представляю, что значит «можно ожидать всего». И это — не тот случай.

Ева смерила его очень выразительным взглядом, а ее мама появилась словно из-под земли.

— Кого не надо демонизировать?

— Я просто подумал, что мои родители — сущие черти, — сообщил Варфоломей и подмигнул Еве.

У той открылся рот, она покраснела, побледнела, а потом маленький кулачок ткнул черта под ребра. Варфоломей рассмеялся и легко сбежал с веранды.

— Он это серьезно? Про родителей? — забеспокоилась Татьяна Никитична.

— Шутит, — в голосе Евы прозвучал металл. — Но детство у него было тяжелое.

Татьяна Никитична понимающе кивнула и решила, что нужно испечь еще пирогов. Пути логики неисповедимы.

Ева побежала следом за чертом, чтобы сделать ему внушение. Даже думать не хотелось о том, что случится, узнай родители, кто ее бойфренд на самом деле.

Вечером, лежа в постели и прижимаясь к Варфоломею, она попыталась воздействовать на черта рассказами о том, что люди очень сложно принимают новую информацию. Они весьма неохотно верят в невероятное. И действовать нужно постепенно.

Варфоломей кивнул. Голос Евы звучал усыпляюще. Незаметно для себя черт задремал и словно бы покачивался на волнах спокойствия. Своей шуткой он остался втайне доволен, и теперь спал и улыбался. Вдруг ему показалось, что земля дрогнула, завибрировала. А потом раздался потусторонний звон.