Я схватилась за горящую щеку, и принцесса ударила меня по второй щеке. От неожиданности, обиды и боли взор мне закрыла пелена слёз.

– Не смей приближаться к королю или герцогу Ришему. Увижу – раздавлю, и никакая королевская тетка тебя не защитит. Ты меня поняла? – не дождавшись ответа, Селия выплюнула мне в лицо: – Дрянь. – И ушла.

Тальма бросилась ко мне и застыла рядом, не зная, что ей делать дальше. Все-таки решилась и взяла меня за плечи. Так она довела меня до кресла и усадила в него, а после поспешила за водой. Я чувствовала, как у меня дрожит подбородок, как кривятся губы, но злость оказалась сильней обиды. Я сердито стерла слёзы с глаз и бросила на закрывшуюся дверь взгляд, полный ярости. В эту минуту мне хотелось одновременно бежать к дядюшке жаловаться, требовать королевской защиты и надавать Ришему таких же пощечин, чтобы образумил свою… принцессу.

– Держите, ваша милость, – Тальма подала мне стакан с водой. – Вот еще тряпицу смочила, чтобы холодное к лицу приложить. Надо же, будто не высочество, а торговка какая с рыбного рынка. Очень больно?

Я одним махом выпила всю воду и вернула ей стакан.

– Спасибо, дорогая, – я улыбнулась служанке. – Идем, поможешь мне переодеться.

От мечтательности не осталось и следа. Теперь настрой у меня был боевой. Ни прощать, ни забывать я не собиралась. Придет время, когда я смогу ответить, а пока оставалось проглотить обиду и вздернуть подбородок. Как там говорил барон Гард? Любой конфуз можно обернуть в свою пользу. Посмотрим…

Глава 14

За окнами дворца шумел и сиял бал-маскарад. Он начался часа два назад, когда только подступали сумерки, а сейчас, когда стемнело, особенно хорошо была заметна иллюминация, сказочно-прекрасная, затмевающая собой тьму, как и полагалось в этот день. Придворные пребывали в восторге… наверное. Мне казалось, что должны пребывать, сама я находилась на подоконнике в своей гостиной и в унынии.

Да-да, бал-маскарад, который я ждала с таким предвкушением, проходил мимо меня. Я осталась у себя и смотрела на чужое веселье через чисто вымытое стекло. Мне было горько, обидно и жалко себя до слез. Впрочем, с ними я справилась еще час назад, а сейчас просто сидела и равнодушно глядела на мириады светящихся бабочек, порхавших между деревьями, сидевших на газонах и на аккуратно подстриженных кустах.

Можно было найти место, откуда праздник был виден лучше, но не хотелось попасться на глаза кому-нибудь из придворных, потому что гуляли и во дворце, и в парке. До меня долетели звуки музыки и смех, когда подкралась к лестнице, а после я быстро вернулась к себе и уже не высовывала носа.

О нет! Я осталась в своих комнатах вовсе не из-за угроз принцессы, и наряд квинигеры доставили в срок. Я даже успела его примерить и повертеться перед зеркалом, любуясь струящейся мерцающей тканью и пошивом, напоминавшим доспехи. И изящный шлем с маской я тоже примерила и похихикала, представляя, как мы выпорхнем воинственной стайкой, узнаваемой в своем образе, но совершенно безликой. Повертела в руках маленький кинжал, ножны которого были украшены россыпью драгоценных камней – он должен был дополнять наш образ, как и маленький круглый щит с гербом ее светлости, закрепленный на левом бедре. Однако…

Трагедия произошла незадолго до того, как я должна была начать готовиться к выходу. Тальма примчалась ко мне с широко распахнутыми глазами и выпалила:

– Нас обокрали!

– Что? – не поняла я.

– Украли! – заголосила служанка. – Все платья украли!!!

Подскочив с кушетки, на которой лежала с книгой после недолгой прогулки, я помчалась к гардеробной и застыла на месте, пораженная, будто громом. Там было пусто. Почти. Исчез не только костюм квинигеры, но и мое бальное платье, пошитое к этому дню еще в столице. Кроме того, пропали все платья, которые я надевала для прогулок, для верховой езды, вечерние платья, наряд для пикника, даже утреннее платье! Передо мной висело лишь то, что можно было надеть для нахождения в покоях. И всё. ВСЁ!!!

– О Хэлл, – сдавленно выдохнула я.

Стараясь держать себя в руках, я бросилась к ее светлости и обрушила на нее свою трагедию едва ли не с порога. Герцогиня с минуту ошарашенно смотрела на меня, после поднялась на ноги и устремилась к своей племяннице. Их крики долетали до половины ее светлости, но никакого результата они не принесли. Вернувшись, моя госпожа уселась к зеркалу и произнесла почти равнодушно:

– Моего платья я дать вам не могу, дабы избежать насмешек о милостыне, потому вы останетесь в своих комнатах, если ваши платья не найдутся. Однако я не оставлю этого дела просто так.

– О чем вы? – спросила я.

– Ступайте к себе, баронесса, – раздражение все-таки прорвалось в голосе герцогини. – Раз уж вы такая растяпа, то и посидите в тишине, а заодно подумаете, как такое могло произойти с вами.

И вот это уже окончательно выбило почву у меня из-под ног. До своих комнат я шла с прямой спиной и каменным выражением лица и, уже скрывшись за дверью, дала себе волю. Тальмы в покоях не было, она пыталась хоть что-то разузнать, кто входил в крыло к фрейлинам ее светлости. А между делом успела добраться и до графа Доло, которому рассказала о происшествии. Он навестил меня, но что мог поделать его сиятельство? Чего у него не было про запас, так это дамского платья. Потому, поцеловав меня и обещав завтра прогулку в Даммен, чтобы заказать новые наряды, он ушел, а я осталась страдать в одиночестве.

Самым обидным было то, что я так пока и не сумела отомстить Селии за ее грубость и оскорбления. Король за последние дни, прошедшие с нашей игры в спилл в его покоях, не попался мне ни разу. Неделя до новой игры еще не миновала, а остальные игры проходили в покоях предприимчивой герцогини Аританской. Ее светлость, оказавшись в тот памятный вечер без большей части своих гостей, быстро собралась с мыслями и объявила мне, сияя жизнерадостной улыбкой, что она позаботилась о своей любимой фрейлине, и теперь мне не надо уходить от нее, потому что моя покровительница решила ввести спилл в перечень своих развлечений. Я оскалилась в ответ, иначе мою натянутую улыбку было не назвать, но покорилась, потому что герцогиня «позаботилась обо мне».

Она одним махом лишила меня общения с новыми единомышленниками, потому что они остались в желтой гостиной, вновь освобожденной от нашествия самозванцев. Никаких отговорок герцогиня