— Соловейко, любимый, спой мне…

Фольк ставил хрустальную пирамидку на грань, крутил волчком, но ничего более из записывающего устройства вытянуть не смог. Измучившись, лег отсыпаться — чтобы выстоять ему нужны силы и свежая голова. Вечером объявят о помолвке.

* * *

— Я прошу личной аудиенции. Мы должны поставить точки во всех сомнительных моментах нашего общего дела, — Фольк стоял перед Веримиром в малой зале — не такой помпезной, как предыдущая, без мощных колонн и грозящихся раздавить светильников. Правда, орел все так же восседал на спинке кресла. Более скромного, чем трон, но столь огромного, что тщедушный монарх в нем терялся. На столе из редкого хицерского дерева мог бы вольготно выспаться десяток гномов.

— Рад, что ты осознал, что дело у нас общее, — оживившийся Веримир знаком показал, чтобы придворные мужи покинули помещение. Советник — его Фольк выделил по острому и непримиримому взгляду, гордо вскинул голову и остался стоять на месте, давая тем понять, что имеет право присутствовать при любых обсуждениях. — Итак, чего ты хочешь? Денег на свои игрушки? Обещаю, размер приданого моей дочери тебя поразит. В ответ ты примешь мою военную помощь. Присутствие Эйропы на острове Ракон я, как твой старший родственник со стороны жены, не потерплю, а потому потребую постоянного пребывания гарнизона качерцев.

Фольк сделал шаг вперед и молча положил перед монархом кристалл. Орел дернулся и, расправив крылья, зашипел.

— Что это? — монарх поморщился, но пирамидку в руки взял. — Если это тот же самый кристалл, то можете оставить его у себя. На память.

— Вы показали себя знатоком драконовских законов и в своих доказательствах опирались на них, — герцог говорил спокойно, даже монотонно.

— И? — взгляд царя помрачнел.

— Я хотел бы следовать им и убедиться, что все пункты брачного ритуала выполнены. Пригласите, пожалуйста, Вейлеру.

Невеста будто ждала за дверью. Вошла, со снисходительной улыбкой поклонилась «жениху», встала по левую руку от отца.

— Как вы знаете, я глава рода Хариим, а потому обязан провести ритуал единения по всем правилам.

Веримир покосился на советника, и тот утвердительно кивнул. Достал откуда-то из складок одежды книгу, которую царь уже показывал Фольку, и положил на стол.

— Первое, что я должен был сделать, это надеть на палец невесты кольцо рода Хариим. Без него обряд считается недействительным.

Вейлера лишь на секунду растерялась, а потом с готовностью протянула руку — на ней сияло помпезное кольцо в виде змеи, обвивающей палец аж до второй фаланги. Такие парные перстни когда-то надевались супругами лишь для выхода в свет, поскольку считались заменой истинных брачных колец, которые старались не выпячивать.

— Откуда оно у вас? — не сумел скрыть удивление Фольк. До сих пор он видел подобные лишь на портретах предков, причем, как со стороны Драгон, так и Хариим. Но стоило приглядеться к нарисованным рукам, там же, на соседнем пальце, можно было обнаружить настоящее — скромное, ничем не выделяющееся. Такое, как Фольк подарил Гражданке.

— Вы сами надели его на мою руку. Смотрите четвертую минуту нашей встречи, — царевна мило улыбнувшись, вытащила на свет еще один кристалл и поставила рядом с первым. — Это точная копия. Там видно, как вы вытаскиваете кольцо из кармана и, произнося слова любви, дарите мне его.

— Вы считаете, что это кольцо главы рода Хариим? Снимите и дайте рассмотреть.

Царевна фыркнула, но выполнила просьбу.

— Как бы вы его ни разглядывали, — она держала перстень на открытой ладони, — вы лишь убедитесь, что оно действительно принадлежит вашему роду.

— Хм, — Фольку не было нужды брать перстень в руки: задача была в другом. — Странно, что кольцо снялось. А ведь если бы оно было настоящим, после завершения брачного обряда вы не смогли бы его сдвинуть с места.

Он продемонстрировал свою руку с простым кольцом с камнем в виде глаза змеи. Повертев его, Фольк доказал, что оно не снимается.

— Как выглядят истинные брачные кольца, знают лишь главы рода. Вы ошиблись…

Вейлера, поняв, что допустила промашку, снова демонстративно надела кольцо на палец.

— Это ничего не меняет, — прошептала она.

— О, милый герцог, да вы обманщик! — театрально всплеснул руками Веримир. — Подсунули моей дочери фальшивое кольцо?

— Вернемся к правилам обряда, — наглость царевны и ее отца бесила, но герцог твердо шел к своей цели, а потому не отвлекался.

— Следом за единением я должен был оставить метку рода на теле невесты. Так называемый укус дракона. Без нее боги не приняли бы брачный обет.

— Да, вы укусили меня вот сюда, — Вейлера неопределенно ткнула пальцем куда-то в шею. — Но укус уже зажил. Вы бы еще потребовали продемонстрировать его месяц спустя…

— Он не мог зажить, — с нажимом на последнее слово произнес герцог.

— Значит, вы, мой зять, некачественно выполнили свои обязанности, — царь открыто насмехался. Его болезненно-желтое лицо сморщилось от фальшивой улыбки. Фольк прекрасно понимал, что Веримиру глубоко наплевать на драконовские обряды — факт порчи его дочери был налицо, а остальное уже вторично. Уловив мелькнувшую на мгновение ненависть во взоре «зятя», царь сузил глаза, и его ладонь звонко шлепнула по поверхности стола. — Но что сделано, то сделано. Царевна ваша, остров мой.

— Хорошо, — Фольк потянулся за «своей» пирамидкой, чем вновь вызвал шипение орла, и вроде бы как случайно крутанул ее.

От голоса царевны, томно произнесшего: «Соловейко, любимый, спой мне…», лица присутствующих изменились. Вейлера закрыла руками рот, царь вздрогнул и перевел полный презрения взгляд на дочь, а советник устало выдохнул.

— Ты изменяешь мне, Вейлера? — тихо, но четко произнес Фольк. Наблюдая за сменой цвета лица «невесты», он упустил момент, когда на него бросился орел. Тварь вцепилась когтями в грудь и, оглушающе хлопая крыльями, норовила выклевать глаза.

— Убей его, убей! — завизжала царевна. На ее крики распахнулись двери, и комната заполнилась вооруженными качерцами. Живым, в случае отказа, герцог определенно отсюда не выбрался бы. Вдова, имея на руках доказательства проведения ритуала, легко вступит в наследство. Ни к чему больше устраивать спектакль.

Фольк, сцепив зубы от боли, оторвал от себя орла и свернул ему шею. Бросив птицу на пол, расстегнул ворот окровавленной рубашки. Пока его обступали качерцы, он спокойно, даже как-то по-деловому, снимал верхнюю одежду. Воины грозили пиками, но острия орудий подрагивали — людям было страшно. Свирепый орел на их глазах задрал не одного человека, неугодного царю, но теперь они видели иное — перед ними стоял вовсе не человек.

Герцог набрал полную грудь воздуха и взмахнул руками. Качерцы отпрянули, поймав момент, когда магия золотом скрутилась вокруг полураздетого тела.