Он отошел к раненым, а Макс приложил горлышко фляжки к губам девушки. Вода влилась ей в рот, колдунья глотнула и закашлялась. Лис приподнял ее голову и положил себе на колени. Девушка открыла мутные, ничего не понимающие глаза. Ее ожерелье ярко засветилось изумрудным светом, и через пару секунд она огляделась уже вполне осмысленно.

— Я умерла?

— Может быть. Я не очень хорошо разбираюсь в медицине, но ты не дышала, и сердце твое не билось.

— Я видела твое лицо, когда умирала, и знала, что мне не спастись. Дверь заклинило, открыть ее не хватало силы. Тогда я начала подготовку к переходу. Зачем ты меня вернул?

— Я не знаю, — пожал плечами Макс. — Сам сижу гадаю. Есть хочешь?

— Мне все еще плохо. Извини, но сейчас меня вывернет. — Колдунья закашлялась, а потом отвернулась в сторону, послышался звук рвоты. — От дыма мутит, — хрипло произнесла она. — Дай еще воды, все легкие им пропитались.

Макс снова поднес фляжку к ее губам.

— Нельзя так распускаться, — пробормотала Грета. — Надо привести себя в порядок, но у меня на это нет сил. Можно я еще полежу?

— Лежи. — И в этот момент Лис вдруг понял, как этой девушке тяжело дается ее уверенность. На самом деле ей трудно и одиноко, но никто этого не замечает. Огромные долианцы ведут себя так, словно рядом с ними находится один из их товарищей. — Ты была мертвой, а возвращаться в свое тело всегда больно и мучительно.

— Я знаю.

— Откуда?

— Умирала много раз. — Колдунья вздохнула. — У меня была не очень простая жизнь.

— Тогда почему ты идешь вперед, если знаешь, что впереди ждет только смерть?

— Ты все еще думаешь, что свободен в своих решениях? — Грета усмехнулась. С каждым мгновением она все больше оживала. На лицо уже вернулся обычный цвет, губы порозовели, горестные морщины на лбу разгладились. — Ты ошибаешься. Мы делаем то, что должны, даже если нам это не нравится, потому что другие варианты еще хуже. Ты по-прежнему ненавидишь меня за то, что я приказала убить твоего брата?

— Да, я убью тебя за это рано или поздно.

— Ты только что спас мне жизнь. — Девушка поморщилась от боли. — Так вот за то, что ты меня оживил, сообщаю: твой брат жив. В него, как и в тебя, выстрелили из парализатора, а потом оживили и отправили к вашему приемному отцу. Хруст — так, кажется, его зовут?..

Лис посмотрел ей в глаза, в эту темную зеленую глубину, и вдруг понял, что колдунья говорит правду. Наверняка так и было.

— Но зачем ты мне сказала, что он мертв?!

— Требовалось, чтобы у тебя исчезли все привязанности и ты оказался один на один с враждебным миром. Это мобилизует, перестраивает сознание. Без горечи внутри ты просто не смог бы учиться, принимать в себя то, что необходимо.

— Это плохой способ обучения, слишком жестокий.

— Извини, но другого я не знаю. Возможно, потому, что меня саму так учили. Помнишь, ты спросил о смерти? Так вот, я умирала много раз, и именно это сделало меня тем, кто я есть. Когда уходишь в другой мир, учишься многому.

— А зачем ты мне рассказала сейчас о брате?

— Ты спас мне жизнь, и мне больше не нужна твоя ненависть. Наоборот, требуется помощь, а она должна быть искренней. Все только начинается.

— Не понимаю…

— Помоги мне встать. — Девушка оперлась об его руку и поднялась. — Ты сам уже заметил, что изменился. В тебе появилась внутренняя сила, и ты стал использовать магию — значит, сможешь открыть нужную дверь.

— С чего ты взяла? Это я о магии…

— Ты меня оживил, используя свою силу. Медицина была бы бессильна, значит, использовал магию.

Колдунья пошатнулась, но, увидев, как Грэг хлопочет над ранеными, упрямо сжала губы и направилась туда, покачиваясь от слабости. Уже через пару мгновений начала что-то шептать над ними, и наемники один за другим стали подниматься, недоуменно разглядывая затянувшиеся раны. Однако встали не все, двое так и остались на земле. Из двадцати долианцев, что встречали на орбитальной станции, осталось только четырнадцать. А ведь с того момента не прошло и суток.

Макс грустно усмехнулся и пожал плечами. В конце концов, его впутали в эту игру насильно, и наемникам он ничего не должен, именно они притащили его сюда.

Он взял в руки пакет и дернул ленточку, подождал, пока паек разогреется, и начал есть. Через пару минут к нему подошла колдунья, села рядом и взяла свой паек.

— У меня осталось мало сил, а скоро сюда прибудут полицейские флаеры. Ты готов?

— Снова хочешь превратить меня в очередного зверя? Может быть, пусть наемники на этот раз попробуют?

— Они бы с удовольствием, только для них это невозможно. — Грета приступила к еде, глядя усталыми, отрешенными глазами на траву и кусты. — Не каждый может осознать наложенный на него образ, такое получается у единиц. Среди долианцев нет ни одного, кто бы смог управлять даже самым примитивным зверем. Думаю, они бы сошли с ума, если бы попробовали такое. При всей устойчивости их психики, она построена на рациональном видении мира, они не верят в чудеса и боятся их.

— Я такой же, как они.

— Нет, ты другой. В тебе есть способность, которая позволяет, если не увидеть, то ощутить многое из того, что происходит рядом. И твои способности растут с каждым днем.

— Я ничего не чувствую, не вижу и не слышу, — пожал плечами Макс. — Ты ошибаешься.

Грета заглянула в его глаза.

— Не так давно ты сливался с сущностью, для которой аура живых существ — любимое лакомство. Доказательство тому — множество трупов на космодроме за нашей спиной.

— Я не хочу об этом вспоминать!

— Когда ребенок рождается, он начинает кричать от боли, от холода, от множества неприятных ощущений, но постепенно привыкает, свыкается, а потом не хочет умирать. Так и ты привыкнешь понемногу жить, видя внутренним зрением другой мир.

— Предпочел бы считать, что его не существует. Уж слишком он странен и непонятен.

— По той же аналогии с ребенком ты просто его не знаешь. Пройдет немного времени, и ты сможешь его видеть. Не глазами. Нет. Этот призрачный мир состоит из энергии, как и твоя душа. Вот с ее помощью и можно смотреть в прошлое и будущее, наблюдать за тем, что происходит на других планетах в миллионах километров отсюда. Тебе понравится, поверь!

— Как можно увидеть то, чего еще нет или уже нет?

— От прошлого остаются энергетические следы, а будущее формируется энергией, что рождается сегодня. Кто-то о чем-то подумал, кто-то что-то сделал, и эти мысли и поступки, как кирпичики, укладываются в события, которые нас ждут в будущем. Я родилась очень восприимчивой к этим энергиям и долгое время не понимала, почему ощущаю все иначе, чем другие. Сначала даже пыталась стать такой же, как все. Мне не хотелось выделяться, потому что меня дразнили, иногда били… — Грета грустно развела руками. — Но ничего не получилось, хоть я очень старалась. Я просто не понимала, как видит мир обычный человек и как он реагирует на то, что его окружает. Думаю, ты испытывал нечто подобное, потому что очень похож на меня.