– Ты выглядишь восхитительно, – сказал Лео, вытирая глаза. – Просто великолепно.

– Альф хотел, чтобы норка досталось тебе. Перед смертью он взял с меня обещание передать ее, – последние слова дались мне с трудом. – Такова была его последняя воля.

Мама согнула руку и уткнулась носом в мех, вдыхая запах своего прошлого. Она закрыла глаза и слегка покачнулась. Лео тут же вскочил на ноги.

– Вайолет?

Оттолкнув его, она выскочила из кухни и бросилась наверх.

Лео вернулся на кухню только через час. По его покрасневшим глазам было ясно, что он плакал.

– Ты можешь подняться к ней, Тара.

– Правда? Она так сказала?

Он кивнул.

– Только не дави на нее.

Я взяла кулон и направилась на второй этаж. Она сидела на кровати, сложив руки на коленях.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила я, не придумав ничего лучшего.

Она коснулась своего лба.

– Об… обес…

– Обескураженной? – подсказала я, устраиваясь рядом.

– Да, именно так, – согласилась она. – Я не слышала этого слова много лет.

Я взяла ее руку и начала один за другим загибать пальцы, отсчитывая слоги.

– О-бес-ку-ра-жен-ный… – На последнем слоге я хлопнула в ладоши. – Помнишь?

– Не знаю… может быть.

Моя сердце забилось чаще. Это прогресс. По крайней мере она не сказала «нет».

– Мама, я знаю, что это настоящий шок для тебя. Представить себе не могу, что ты чувствуешь.

– Я прожила счастливую жизнь, Тара. И сейчас всем довольна. Лео – моя вторая половина, и у нас есть Соня, наша любимая дочь.

Я вздрогнула при упоминании этого имени.

– Я очень рада, мам, правда. Столько лет я проигрывала в голове всевозможные сценарии. Гадала, что с тобой случилось. Обнаружить в конце концов, что ты жива, здорова и счастлива, я и надеяться не смела.

– А ты?

Я вспомнила бабушку и свое обещание.

– Со мной все в порядке. Когда ты исчезла, я переехала к бабушке в Литэм.

Она испуганно зажала рот ладонью.

– Все нормально, мам. Я знаю про Джорджа.

– Тара, умоляю, не произноси этого имени.

– Знаю, что всю свою жизнь ты пыталась оградить меня от этой правды. Выдумала историю о том, что мой прекрасный отец, ни о чем не подозревая, уехал в Монголию добывать пушнину.

– Я так сказала? – рассмеялась она.

Печально было это слышать. Джорджа она вспомнила мгновенно.

– О чем твое последнее воспоминание?

– Я ухожу из дома среди ночи. Следующее, что я помню – как очнулась лежащей на скале с нестерпимой головной болью.

– Ты совсем ничего не помнишь обо мне?

– Тара, если бы я помнила, разве я не поспешила бы на первый же паром до Англии?

Я осознала, что требовала слишком многого. Из-за отчаянного желания заставить ее вспомнить.

– Но бабушку ты помнишь? Твою маму?

– Смутно, – она уставилась в пространство неподвижным взглядом.

– Она ни о чем не подозревала, – я сжала ее руку изо всех сил.

– Надеюсь.

По ее лицу бежали слезы. Я протянула ей свой платок.

– Она бы поверила тебе, точно. Она была в ужасе, когда Джордж сознался во всем перед смертью. Поняла, что оставила тебя в самый трудный момент, когда ты больше всего в ней нуждалась.

– Я не помню, о чем думала, когда сбежала. Столько всего не помню. Шестнадцать лет жизни стерлись из моей памяти, как мел с доски.

Трудно было представить, каково ей пришлось.

– Ты была лучшей мамой на свете. Честно. Хочу, чтоб ты это знала. Мы были одним целым. Больше у нас никого не было, да мы и не нуждались в других. Мы выжили, потому что так сильно любили друг друга, и ты была готова на все ради меня. И когда я узнала бабушку, поняла, кто тебя этому научил.

– Судя по всему, она была чудесным человеком, Тара. Я так благодарна за крышу над головой и счастливую жизнь, которую она тебе подарила. Жаль, что воспоминания о нем затмили в моей памяти ее образ.

Я решила сменить тему. Вообще-то наша встреча должна была стать счастливой, но мы все время фокусировались лишь на горестных моментах из ее прошлого.

– У тебя есть внук, – радостно сообщила я. – Зовут Дилан. Восемнадцать лет. Учится на врача. Как тебе?

– Внук? Это… чудесно. У Сони еще нет детей.

Я сглотнула комок.

– Я бы хотела, чтобы вы с Диланом познакомились.

– Он здесь?

– Нет-нет, остался в Англии. Ты должна приехать его навестить. Ты и Лео. Вы могли бы пожить у меня…

Она рассмеялась бархатистым гортанным смехом, который я помнила с детства.

– Помедленнее, детка, мы же…

– Что?.. – я схватила ее за руку. – Как ты меня назвала?

– Прости, – она прижала ладони к лицу. – Не знаю, почему так сказала.

– Так… Так… Хочу сказать, ты раньше всегда так меня называла… Деткой… Даже когда я выросла и стала сердиться на это.

Я говорила быстро, слова выскакивали, словно помимо моей воли, одно за другим, в надежде быть услышанными.

– Последнее, что ты сказала мне, уезжая с Ларри: «Я буду скучать, детка».

Она обернулась, внимательно глядя в мое лицо, словно силилась запомнить каждую деталь. Протянула руку и погладила меня по щеке. В ее прекрасных темных глазах стояли слезы.

– Детка, – прошептала она. – Да, я помню.

Первый камешек со стуком ударяется о стекло. Снаружи слышны их голоса, высокие и взволнованные. Они подбадривают друг друга, подначивают постучать в дверь. Он выждет еще пару минут, а потом откроет. Пусть получат то, за чем пришли. Сколько ни переезжай, всегда одно и то же. Проще смириться.

Он подбрасывает в огонь еще одно полено и думает о том, как однажды сделал выбор, который и привел его в эту ветхую хибару, называемую домом. А мог бы в ту ночь остаться дома, посмотреть новый цветной телевизор и выпить хозяйского виски. Или пойти в бильярдный клуб, поболтать с местными парнями. Так нет же, его понесло в этот «Аметист Лаундж». Все из-за афиши.

Комната наполняется дымом, и он начинает кашлять. Наверное, опять засорилась печная труба. Мысли возвращают его в тот самый вечер, когда все началось. Он видел, что к ней пристает какой-то мужик, купивший ей коктейль, и она изо всех сил пытается отделаться от этого придурка. Ей на помощь пришел настоящий джентльмен. По крайней мере так та певица решила. Кто же знал, что она влюбится в него? Вся его жизнь была соткана из сплошной лжи. Их отношения не должны были выйти за рамки короткой интрижки. По-настоящему он хотел быть только с Кэрол.