– Боже! Тут все не тронуто, – говорит Гофинг.

Они исследуют дальше: кухонька с немытыми тарелками, спальня с неубранной кроватью, ванная с нижним бельем на полу. Кабинет. По столу разбросаны документы, кресло отодвинуто, словно тот, кто здесь работал, просто вышел за чашечкой чая и вернется в любую минуту.

– Взгляни! – Мартин показывает на стену.

Здесь в рамочке висит грамота – дань заслугам капитана Эйвери Фостера в Афганистане.

– Он там служил, – продолжает Мартин. – Первый королевский полк, пехота, не спецназ. Но он там служил.

Рядом – еще одна грамота, на сей раз из центрального сиротского приюта в Кабуле, Эйвери Фостера благодарят за поддержку и щедрость.

– Интересно, – говорит Гофинг, разглядывая ее.

– Как это понимать?

– Пока не знаю.

На столе разбросаны счет-фактуры и заявки, требования об оплате и квитанции, графики бронирования и банковские выписки. Гофинг присаживается и начинает разбирать бумаги, деля их на две стопки: неинтересные и стоящие внимания.

– Говоришь, он покончил с собой?

– Так мне сказали.

– Занятно. Судя по тому, как тут все выглядит, решение было очень спонтанным. Не знаешь, почему он это сделал?

– Слышал, возникли проблемы с деньгами… пивная тонула под грузом долгов.

– От кого ты это слышал? Полиция?

– Нет, просто один местный. Дедулей Харрисом зовут. Скорее всего, повторял общее мнение. По его словам, Фостер застрелился.

– Он говорил, где?

– Нет вроде, насколько помню.

– Что ж, я не уверен относительно денежных проблем. Вот, взгляни.

Гофинг протягивает Мартину банковскую выписку со счета «Риверайна хотелс энд фуд лтд». Остаток равен восьми тысячам долларов – не состояние, однако не такие уж крохи.

Мужчины продолжают искать: Гофинг – за столом, Мартин возвращается в маленькую гостиную. На полках в книжном шкафу почти нет художественной литературы, только пара триллеров, обычное легкое чтиво. В основном здесь стоят биографии великих людей и книги по истории, есть несколько томов на военную тему и немного учебников. Психология и социология. А на нижней полке – ряд фотоальбомов. Наиболее внушительно выглядит профессиональный свадебный, переплетенный в винно-красную кожу. Мартин листает страницы, остро чувствуя, что вторгается без спроса в чужую жизнь. Красивый молодой мужчина с темными волосами и сияющими глазами, прелестная молодая женщина с ослепительной улыбкой и лицом, излучающим уверенность в собственных силах. Пара в свадебных нарядах смотрит из прошлого на Мартина, полная веры в себя и свое светлое будущее. На первых снимках только сами новобрачные на берегах озера, зеленая сень крон и бескрайняя синева воды. Так много воды! А вот и новые фото со свидетелями, родителями и прочими родственниками, а также детьми с букетами цветов. Далее идут кадры самой церемонии, обручальное кольцо и, как водится, поцелуй, улыбки и пожелания счастья. А на последней странице альбома – приглашение, сохраненное для будущих поколений: «Будем рады, если почтите своим присутствием бракосочетание Эйвери Фостера и Дианы Веббер». Сама карточка белая, края золотые, надпись – выпуклый черный курсив. Мартин возвращается к первым фотографиям: Эйвери Фостер до того, как его жизнь пошла наперекосяк.

Мартин вынимает другой альбом, попроще. Армейские воспоминания. Тот же мужчина, Эйвери Фостер, только здесь он моложе, выпускник в парадной форме. Дальше он в камуфляже, лицо зачернено полосами грима, у плеча – автоматическая винтовка, но по улыбке видно, что это не бой, а всего лишь учения. Снимки в Австралии, снимки за ее пределами. А вот знакомая цветовая гамма, коричневато-бежевая палитра Афганистана. Фостер в униформе приобнимает сослуживца, оба улыбаются в камеру.

Мартин замечает незначительные отличия в их одежде, приглядывается к именным жетонам. Уж не Джулиан ли Флинт человек справа? Не мешало бы показать фото Гофингу.

Мартин идет с альбомом в кабинет. Агент АСБР сидит за столом, откинувшись на спинку кресла. В руке у него сверток банкнот, стодолларовые купюры. Он поднимает взгляд на Мартина.

– Около пяти тысяч. Были приклеены под столешницей скотчем. Если Эйвери Фостер покончил с собой, то не из-за денег. И взгляни-ка. – Гофинг протягивает Мартину квитанцию. – За надгробный камень. Через неделю после смерти Свифта.

– Я видел этот камень. Свифта похоронили в Беллингтоне. «Личность известна Всевышнему», – так обычно пишут на могилах безымянных солдат. И вот, глянь. – Мартин протягивает Гофингу фотоальбом, открытый на странице со снимком двух солдат. – Человек слева Эйвери Фостер. Похоже, сделано в Афганистане.

– А человек справа Джулиан Флинт, – без колебаний говорит Гофинг.

– Они в Афганистане дружили. Итак, что это нам дает? Как думаешь, может, Фостер помог Флинту тайно переправиться в Австралию, организовал фальшивую личность и тихое местечко в Беллингтоне?

Гофинг молчит – недолго, а потом кивает.

– Твоя версия ничуть не хуже любой другой.

– В день трагедии Свифт собирался уехать из этих мест навсегда. Он позвонил Фостеру из церкви, и через какое-то время тот ему перезвонил. После чего Свифт вышел и устроил кровавую бойню.

– А через полгода Фостер убил себя.

Мужчины замолкают, в голове Мартина роятся домыслы. В номере мертвого владельца пивной все замерло.

– Который час сейчас в Афганистане? – в конце концов нарушает молчание Гофинг.

Мартин сверяется с часами, производит в уме вычисления.

– Раннее утро.

– Отлично. Пошли отсюда. Надо сделать несколько звонков.

Снова багажник «мерседеса» в секторе Газа, но теперь Мартин намного спокойнее. Помощь уже в пути, скоро его вызволят. Слышен лязг танков, возня. Где-то высоко пролетает вертолет. Мартин лежит в темноте, наслаждаясь последними мгновениями покоя. Багажник вот-вот откроют, и начнется новый день. Словно по заказу, доносится грохот, но это не артиллерия, не взрывы снарядов, а стук по двери номера шесть в мотеле «Черный пес». Мартин распахивает глаза и, сбросив остатки сна, идет открывать.

– Мартин, дружище, ты настоящая кузница сенсаций!

Это Дуг Танклтон.

– Отвали, Дуг.

– Но ты – история. Воспользуйся этим, дай интервью. Спасение ждать не заставит!

– Сгинь, сделай одолжение. – Даже не дав себе труда поднять голос, Мартин захлопывает дверь прямо перед носом телегиены.

Когда Мартин выходит из душа, раздается второй стук в дверь.

– Мартин? Ты там? Мартин?

Джек Гофинг.

Мартин впускает его в номер, заодно обшаривая взглядом стоянку: нет ли представителей СМИ.