– Ни одной, – честно призналась Настя. – Нисамой малюсенькой. То есть я понимаю, что нужно раскопать все, что можно, проКоренева и Собликову. Особенно про Собликову, учитывая ее криминальнуюдеятельность в прошлом и в настоящем. Вероятно, убить хотели кого-то одного изних, а второй просто под руку попался и видел убийцу. Из гостиной двери ведут вкабинет и в спальню Соловьева, обе комнаты расположены рядом. Со второго этажаспуск пологий, не ступеньки, а пандус, чтобы Соловьев мог ездить на своейколяске. И ведет этот пандус тоже в гостиную. В гостиной горел свет, Кореневуспел включить его, когда спустился со второго этажа. Если, конечно, все былотак, как нам рассказал Соловьев. Судя по положению трупов и дальностивыстрелов, Коренев спустился, включил свет и сразу увидел кого-то, кто стоялуже почти у выхода из гостиной в холл. До этого в гостиной было темно, инезнакомец, услышав шаги по пандусу, хотел скрыться, но в темноте и внезнакомой комнате не смог сделать это достаточно быстро. Ведь ему нужно былодвигаться очень осторожно, чтобы ничего не задеть и не нашуметь. Короче, когдаКоренев зажег свет, то увидел в гостиной чужого и, вероятно, вскрикнул. На крикиз кабинета выскочила Собликова, и чужой дядя их, не долго думая, порешил. ТрупКоренева лежал у самого пандуса, труп Собликовой – на пороге кабинета. Вопрос втом, кто был истинной целью ночного гостя: Собликова, Коренев или сам Соловьев?Либо он вообще был случайным человеком, например грабителем, который ночьюприехал осмотреться на местности и выбрать объект будущего преступления, небросаясь в глаза жильцам. Заметил неплотно прикрытую дверь, вошел и нарвался нанеприятность.

– Прелестно, – хмыкнул Гордеев. – Четыреверсии, и по каждой работы непочатый край.

– Ребята работают, – возразила Настя, –напрасно вы так.

– Неужели? Ладно, завтра с утра на оперативке я изаслушаю, как они работают. Слушай-ка, у тебя аквариум дома есть?

– Откуда? Сроду не было.

– Жалко. А про морских черепах знаешь что-нибудь?

– Ничего. А зачем вам?

– Моей Надежде Андреевне ученики двух морских черепашекподарили вместе с аквариумом. Так ты представляешь, они сырое мясо жрут! Как тыдумаешь, это нормально или нет? Разве морской житель может есть мясо? Патологиякакая-то!

– Ну здрасте! – рассмеялась Настя. – А акулы?А крокодилы? Очень даже едят, и с удовольствием.

– Скажешь тоже, акулы. Они большие. А эти-то крохи, сладонь величиной, а туда же. Забавные – ужас. Глазки голубые.

– Виктор Алексеевич, по-моему, вы заболели. Ну какие жемогут быть голубые глазки у морских черепах с ладонь величиной?

– А я тебе говорю – голубые, – рассердилсяГордеев. – И мордочки у них разные.

– Вы их различаете? – изумилась Настя.

– А как же!

– Тогда точно заболели. И имена дали?

– Дал. Донателло и Микеланджело.

Такого хохота стены тихого кабинета на пятом этаже в зданиина Петровке, 38 не слышали никогда. В крайнем случае, очень давно.

– Вот ты смеешься, а напрасно, – с упреком сказалполковник, хотя по его лицу было видно, что он сам с трудом удерживается отсмеха. – Мне еще обещали какую-то мексиканскую живность, тоже водную,вроде ящерицы, с огромными ушами, специально для похудения.

– Вы ее есть будете?

– Нет, я ее посажу в аквариум, а аквариум поставлю накухне. Тот человек, который мне ее обещал подарить, похудел на восемькилограммов. Он садится есть, а эта Чебурашка к стеклу прилипает, уширастопырит, глаза выпучит и смотрит ему в рот. Страшная – жуть. Кусок в горлоне лезет. Он сначала похудел, а теперь начал газеткой от нее закрываться. Однойрукой вилку держит, а другой – газету, чтобы не видеть эту неземную красоту.

Настя отерла ладонью выступившие от смеха слезы.

– С вами с ума сойдешь, Виктор Алексеевич, честноеслово. Зачем вам худеть? Мы вас и такого любим.

– Нет, надо, надо, – уже серьезно ответилон. – Килограммов десять надо сбросить, они явно лишние. Вон китель скорозастегиваться не будет. Ладно, разрядились – вернемся к делам. Я вот еще чтохотел тебе сказать. Я Есипова не дергал насчет его знакомства с Собликовой,пусть думает, что мы про Газель ничего не знаем, кроме того, что она убита вдоме переводчика. Он первый в нашем разговоре назвал ее по имени, как будтосамо собой разумеется, что он знает эту Марину. А когда я назвал ее по фамилии,он не удивился и ничего не переспросил. Я на этом останавливаться не стал,незачем ему знать, что он допустил промашку. Зато стал очень подробновыспрашивать, когда и при каких обстоятельствах он в последнее время общался сСоловьевым и его помощником, о чем разговаривали. Все ждал, что КириллАндреевич мне скажет, мол, узнал от Коренева или от самого Соловьева, что тампоявилась дама по имени Марина. Ничего подобного! Он мне прямо открытым текстомзаявляет, что узнал о существовании любовницы у Соловьева только после того, какее убили. И в то же время говорит о ней как о знакомой. Так что ты ребятпредупреди, пусть не вздумают у Есипова про Собликову спрашивать. Он долженбыть уверен, что о связи между ними мы даже и не подозреваем. Пусть его ошибкинакапливаются, придет время – мы его этими ошибками, как тухлыми помидорами,закидаем.

– Хорошо, я предупрежу.

Уходя, Гордеев в дверях столкнулся с Селуяновым. По Колиномулицу и взъерошенным остаткам волос было понятно, что по лестнице он бежалбегом.

– Ну, Аська, – задыхаясь, проговорил он, –ну, я не знаю… Твоя кличка теперь будет Ванга.

Гордеев, услыхав из-за двери эти слова, немедленно вернулся.

– Докладывай, – потребовал он.

– Это насчет бетона редкой марки. Мне дали списокмосковских строек, где его использовали. Вернее, конечно, не так было. Назаводе-изготовителе мне дали список фирм, которые этот бетон закупали. А ужефирмы дали мне списки строек, куда его отгружали. Одна из них – коттеджи«Мечты». При этом последний коттедж достраивался в декабре. То есть человек,который живет или бывает в «Мечте», вполне мог принести этот бетон на своейобуви в квартиру Черкасова. Но это пока только приблизительно. Я ужеследователю сообщил, он сегодня возьмет образцы грунта в районе «Мечты» инаправит на экспертизу, пусть сравнят с образцами, изъятыми в квартиреЧеркасова. Если ответ сойдется – все, Михаилу Ефимовичу от нас не уйти. Он жевсе время твердит, что никогда в «Мечте» не был и даже не знает, где онанаходится.

– Погоди, Коля, не так быстро, – попросилаНастя. – Может быть, в «Мечте» бывал Бутенко, а вовсе не Черкасов, и грязьна ботинках тоже он принес.

– Но ты же сама говорила, что маньяк как-то связан с«Мечтой»! – возмутился Селуянов.

– Мало ли что я говорила! Просто это была единственнаязацепка, ничем, между прочим, не подтвержденная. И я за нее схватилась как засоломинку.