Сидя в тени, прислонившись спиной к стене, Фу Цзи смотрел себе под ноги. Он слушал нескончаемую проповедь отца, обливаясь потом. Стоя рядом с крупным мужчиной, его шурин, Лян, переминался с ноги на ногу, испытывая неловкость. Он поднял один из свитков, упавших к ногам Менг.

– Это единственное стихотворение, которое он вам прислал? – проговорил он в перерывах между всплесками наставлений.

– Единственное и последнее!

– А вот это, генерал, вы читали? Это смертельная угроза!

– Верно, спасибо, не заметил.

– Что вы собираетесь делать?

Менг повернулся к своему зятю.

– Неподписанная угроза исходит от человека, который боится. Это не тот соперник, о котором мне нужно беспокоиться.

– Генерал, я знаю, что вас не впечатляют такие вещи, но…

– От человека, который пишет стихи, подобное выглядит крайне неуклюже! Монстр уничтожит твой архетип! Он издевается над поэзией! Дай мне поговорить с моим сыном, Лян, хорошо?

Волоски на руках Брисеиды встали дыбом. Она давно не слышала термина «архетип». Она полностью отказалась от этого направления исследований после того, как открыла для себя фэн-шуй.

– Фу Цзи, – сказал Менг, – я не хочу, чтобы ты снова пытался сделать что-то подобное! Ты слышишь меня? Смотри на меня, когда я говорю с тобой! И при этом изображаешь из себя взрослого, стараешься, ведешь себя как мужчина! Ты – позор для этой семьи! Как будто у меня и так мало Бая! Лян, в мой кабинет!

Вскоре Фу Цзи оказался один во дворе. Он не сдвинулся ни на сантиметр, уставившись в землю. Брисеида подошла к нему.

– Менг не выглядел очень довольным, – сказала она неловко.

Фу Цзи посмотрел на нее красными глазами, которые резко контрастировали с его побледневшим лицом.

Она прочистила горло.

– Фу Цзи, я думала, что поступаю правильно, мне так жаль. Это я положила твое стихотворение на его стол… Я хотела дать тебе шанс. Я действительно не думала, что он так отреагирует… Я пойду и поговорю с ним. Думаю, он послушает меня.

Фу Цзи не сразу ответил тихим голосом:

– Простите, принцесса, мне нужно побыть одному.

Медленно он встал. Когда он уходил, то прошел мимо Ло Шэнь и ее матери Цзя, вошедших во двор, и не заметил их. Ло Шэнь улыбнулась своему дяде, но тут же отшатнулась, увидев выражение его лица.

– Он получил стрелу? – спросила она, волнуясь, и повернулась к маме.

– Стрелу? – повторила Брисеида.

– Так говорят, когда кто-то болен, – объяснила Цзя. – Нет, милая, Фу Цзи просто немного грустит.

Брисеида не собиралась этого допускать. Она вошла в кабинет Менга, который беседовал с Ляном.

– Ты думаешь, я слепой? – сказал он. – Что ты хочешь, чтобы я сделал, Лян? Чтобы забился в угол?

– Вы сказали мне в день, когда был найден перс, что наступление Девэя на севере должно было состояться. Прошло семь дней. Мы уже должны были получить от него почтового голубя с отчетом…

– Я знаю это, Лян, – резко оборвал его Менг.

Лян вдохнул и продолжил:

– Я прошу вас отнестись к этой угрозе серьезно, вы потеряете… – Он сделал паузу, увидев на лестнице Брисеиду.

– Все в порядке, принцесса? – спросил он. – Как продвигаются ваши исследования?

– Успешно, – ответила она фальшиво уважительным тоном.

– Хорошо. Я доволен.

– А как насчет вас?

Лян понял, что он мешает. Он незаметно ускользнул, пока генерал объяснял, как обстоят дела.

– Первые войска прибудут на место завтра вечером. Остальные должны прибыть не раньше, чем на следующий день. Энндал рассказал мне о вашем беспокойстве по поводу оперного театра, но дозорные, выставленные в трех днях пути от города, не сообщили ни о какой аномальной активности. У нас еще есть немного времени, прежде чем мы встретимся с Ань Лушанем.

– Менг, – прервала его Брисеида, – это я виновата, а не Фу Цзи. Это я положила его стихотворение на твой стол. Другие экзаменаторы не хотят их читать, потому что он твой сын.

Генерал кивнул, а затем сказал, как бы между прочим:

– Я не знаю, что хуже. Что он намеренно пытается обмануть меня, или что он не в состоянии позаботиться о защите своих собственных текстов.

– Я искренне надеюсь, что Девэй добрался до Севера, – сказала Брисеида. – Но у тебя есть еще один сын, и он рядом с тобой. Почему ты так строг к нему? Он хочет только радовать тебя!

– Фу Цзи достаточно взрослый, чтобы прийти и поговорить со мной, если у него проблемы, Брисеида! Сделай одолжение и не вмешивайся!

– Ты не заслуживаешь своей семьи, Менг.

Почему она так беспокоилась о Фу Цзи? Она чувствовала, что вот-вот взорвется. Она не дала Менгу времени ответить и убежала, пока у нее не сдали нервы. Она ходила из одного двора в другой, чтобы успокоиться, машинально доставая письмо отца, спрятанное в складках платья. Впервые с момента прибытия в Чанъань она развернула бумагу и прочитала несколько строк. Тут же по ее щекам потекли слезы.

В соседнем дворе танцевали две наложницы с перьями на голове, под аккомпанемент барабанов Оанко.

– Он обещал научить их танцу, который исполняют у него на родине, если они научат его местному танцу, – крикнула Лиз, которая хлопала в ладоши, сидя на скамейке. – Ло Шэнь занята, поэтому мы просто отдыхаем до вечера.

Брисеида кивнула в ответ, думая, что сможет сбежать, но Лиз поймала ее за запястье.

– Что с тобой не так? Иди сюда, – сказала она, заставляя ее сесть рядом с собой и обнимая ее. – Неужели именно предстоящее представление привело тебя в такое состояние? Не волнуйся. Мы всегда справлялись. Что бы ни случилось, мы всегда можем что-нибудь придумать.

– Дело не в этом, – фыркнула Брисеида, материнский тон Лиз вызывал у нее смех.

– Что это у тебя? Письмо твоего отца? Ты поэтому плачешь?

– Из-за отцов вообще.

– Понятно. Вот, – сказала она через минуту, – у меня есть кое-что, что должно тебя развеселить.

Она достала из кармана маленькую коричневую таблетку и протянула ее Брисеиде.

– Тебе повезло, что у меня осталась одна, я расстреляла почти весь свой запас в пустыне. Осторожно, не подавись.

– Что это?

– Попробуй и дай мне знать, как тебе.

Брисеида с опаской взяла таблетку и сунула ее в рот. Вдруг она раздулась и превратилась в огромный зефир в шоколаде. Брисеида с трудом закрыла рот.

– Неплохо, правда? – засмеялась Лиз. – Лучше всего помогает контролировать режим питания, особенно во время съемок, когда все наблюдают за тобой.

Возле танцевальной площадки Оанко улыбнулся ей, не переставая играть на барабане для наложниц.