– Вы там были, – сказал он. – Бейсс не вызывал вас потелефону. Вы там были. На встрече.

Ланкте потушил сигарету.

– Да. Был.

– Но почему ФБР интересуется Стилсоном? – вырвалось уДжонни.

– Давайте поговорим о вас, Джонни. Каково ваше…

– Нет уж, давайте поговорим о Стилсоне. Поговорим о егодрузьях-приятелях, как вы их называете. Что, закон разрешает им разгуливать собрубками бильярдных киев?

– Да, – сказал Бейсс. Ланкте предостерегающе посмотрел нанего, но Бейсс либо не заметил его взгляда, либо сделал вид. – Кии, бейсбольныебиты, клюшки для гольфа, все это разрешено законом.

– Я слышал, эти друзья-приятели раньше были железнымивсадниками. Членами моторизованных банд.

– Они действительно входили в клубы, кто в нью-джерсийский,кто в нью-йоркский, тут вы…

– Послушайте, Бейсс, – перебил его Ланкте, – сейчас невремя…

– Не вижу ничего страшного в том, что он узнает правду, –сказал Бейсс. – Да, это отребье, гниль, мусор. Кое-кто из них ошивался лет пятьназад в Хэмптоне, когда там творились всякие безобразия. Некоторые из них былисвязаны с мотоклубом «Чертова дюжина», прикрытым в семьдесят втором году.Правая рука Стилсона, некий Санни Эллиман, в свое время был президентом «Чертовойдюжины». Его пять раз арестовывали, но так ни разу и не осудили.

– Тут вы ошибаетесь, шеф, – заметил Ланкте, закуривая новуюсигарету. – В семьдесят третьем году в штате Вашингтон его вызвали в суд занарушение правил уличного движения – левый поворот в неположенном месте. Он нестал обжаловать приговор и уплатил двадцать пять долларов штрафа.

Джонни встал и медленно пересек комнату, чтобы налить себееще воды. Ланкте не отрывал от него глаз.

– Так, значит, вы просто потеряли сознание, – сказал Ланкте.

– Нет, – сказал Джонни, не оборачиваясь. – Я собиралсяприкончить его из базуки. Но в решающий момент в цепи произошло замыкание.

Ланкте вздохнул.

– Вы можете уйти в любую минуту, – сказал Бейсс.

– Благодарю.

– Но мой вам совет – и мистер Ланкте скажет вам то же самое,– держитесь-ка вы подальше от Стилсона и его сборищ. Если, конечно, хотитеостаться целым и невредимым. С теми, кто не нравится Грегу Стилсону, вечночто-то случается…

– Вот как? – сказал Джонни и отпил воды.

– Вы превышаете свои полномочия, Бейсс, – сказал Ланкте,буравя Бейсса глазами.

– Ладно, молчу – примирительно отозвался тот.

– На таких встречах действительно бывали несчастные случаи,– сказал Ланкте. – В Риджуэе избили молоденькую беременную женщину, да так, чтоу нее случился выкидыш. Это произошло сразу после выступления Стилсона,отснятого Си-би-эс. Женщина не запомнила лица нападавшего, но у нас естьоснования полагать, что это был кто-то из стилсоновских мотоциклистов. Месяцназад проломили голову четырнадцатилетнему парнишке. У него был пластмассовыйводяной пистолетик. Парнишка тоже не мог опознать нападавшего. Водяной пистолетнаводит на мысль, что это просто охрана перестаралась.

Какой, однако, невинный оборот речи, подумал Джонни.

– И вы не нашли ни одного свидетеля?

– Ни одного, кто бы пожелал говорить. – Ланкте мрачноулыбнулся и стряхнул пепел. – Ведь он любимец публики.

Джонни подумал о молодом человеке, который посадил к себе наплечи сына, чтобы тому было лучше видно Грега Стилсона. Всем до лампочки. Всеравно они скорее для красоты.

– Поэтому он завел себе любимца в ФБР.

– Ну что вам ответить? – Ланкте пожал плечами иобезоруживающе улыбнулся. – В общем, не думайте, Джонни, что я на этом что-тоимею. Иногда мне становится не по себе. Этот парень прямо-таки излучаетмагнетические волны. Ткни он в меня пальцем с трибуны и скажи, кто я такой,меня бы вздернули на ближайшем фонаре.

Джонни вспомнил сегодняшнюю толпу и юную красавицу, неистоворазмахивающую ломтем арбуза.

– Не исключено, – сказал он.

– Поэтому, если вам что-нибудь известно… – Ланкте подалсявперед. В его обезоруживающей улыбке появилось что-то хищное. – А может, вы егонасквозь просветили, а? Может, оттого и брякнулись?

– Может быть, – сказал Джонни с каменным лицом.

– Ну и?..

У Джонни мелькнула безумная мысль выложить все как есть. Ноон тут же раздумал.

– Я видел его по телевизору. День у меня сегодняотносительно свободный, вот и решил: дай, думаю, прокачусь, посмотрю на него.Полагаю, я не единственный приезжий сегодня.

– Уж это точно, – воскликнул Бейсс.

– И все? – спросил Ланкте.

– Все, – сказал Джонни и, поколебавшись, добавил: – Ну,разве что… я думаю, он победит на выборах.

– Никто и не сомневается, – сказал Ланкте. – Если только мыне раздобудем чего-нибудь компрометирующего. А пока я полностью согласен сБейссом. Держитесь от Стилсона подальше.

– За меня не беспокойтесь. – Джонни скомкал бумажныйстаканчик и выбросил его. – Приятно с вами беседовать, джентльмены, но мне ещеехать в Дарем.

– Вы не собираетесь возвращаться в Мэн, Джонни? – как бымимоходом спросил Ланкте.

– Не знаю. – Он переводил взгляд с поджарого, лощеногоЛанкте, выбивавшего новую сигарету о циферблат часов, на Бейсса, крупного,усталого человека с лицом таксы. – Как, по-вашему, он попытается пойти дальше?Если попадет в палату представителей?

– Одному богу известно, – изрек Бейсс, возводя очи горе?.

– Такие приходят и уходят, – сказал Ланкте. Глаза его,темно-карие до черноты, безотрывно изучали Джонни. – Они как какой-нибудьредкий радиоактивный элемент, который моментально распадается. У людей вродеСтилсона нет твердой политической платформы, их временные коалиции быстроразваливаются. Видели сегодня толпу? Студенты и ткачихи превозносят до небесодного и того же человека! Это не политика, это мода, что-то вроде повальногоувлечения хулахупами, или енотовыми шапками, или париками «а-ля битлз». Онполучит место в палате представителей и будет снимать пенки до семьдесятвосьмого года. На этом все кончится, помяните мое слово.

Но Джонни сомневался.

На следующий день лоб у Джонни расцветился слева всемицветами радуги. Темно-пурпурный – почти черный – над бровью переходил вкрасный, а на виске – отвратительное ярко-желтое пятно. Веко припухло, придавфизиономии зверское выражение, точно у какого-нибудь подмигивающего фигляра впошлом ревю.