Он уготовил тебе миссию. Не беги от нее, Джонни.

Радиоприемник не мог заглушить голоса матери. Даже измогилы.

Не прячься и не заставляй его посылать большую рыбу, чтобыона проглотила тебя.

Но гигантская рыба его проглотила-таки. И называлась этарыба не левиафан, а кома. Он провел четыре с половиной года в ее черном брюхе,и этого было предостаточно.

Показался дорожный знак со стрелкой – и вот он уже позади.Джонни был так погружен в свои мысли, что проскочил поворот. Эти призракипрошлого – они не хотят отступать, не хотят оставить его в покое. Ладно,придется доехать до следующего поворота и сделать крюк.

Ты не гончар, а гончарная глина, Джонни.

– Ну все, хватит, – пробормотал он. Пора выбросить из головыэту ахинею. Вера Смит, конечно, была фанатичкой – пусть он отзывался особственной матери нелестно, зато справедливо. Рай в созвездии Ориона, ангелы влетающих тарелках, подземные царства… Ее сумасшествие мало чем отличалось отсумасшествия Грега Стилсона.

Послушай, не связывайся ты, Христа ради, с этим типом.

«И когда вы пошлете Грега Стилсона в палату представителя,вы сможете сказать: ГОРЯЧИЕ СОСИСКИ! НАКОНЕЦ КТО-ТО ПОЗАБОТИЛСЯ ОБ ЭТОМ!»

Он подъезжал к 63-й автостраде. Левый поворот: Конкорд,Берлин, Ридерс Милл, Тримбулл. Джонни повернул, даже не успев сообразить, чтоделает. Он думал о другом.

Роджер Чатсворт, меньше всего похожий на наивного младенца,потешался над Грегом Стилсоном так, словно тот в этом году заткнул за поясДжорджа Карлина и Чеви Чейса[26], вместе взятых. Он клоун, Джонни.

Если Стилсон клоун и ничего больше, какие тогда могут бытьстрахи? Милый чудак. Бюллетень, на котором избиратели напишут, обращаясь кдругим кандидатам: Ребята, вы такие ничтожества, что мы решили избрать на двагода этого дурачка. Может, так оно и есть. Безобидный юродивый, только и всего.И ни к чему эти сравнения с Фрэнком Доддом, расчетливым маньяком-убийцей. Авместе с тем… он почему-то… сравнивал.

Шоссе перед ним раздваивалось. Налево – Берлин и РидерсМилл, направо – Тримбулл и Конкорд. Джонни повернул направо.

Тебя ведь не убудет оттого, что ты пожмешь ему руку?

Пожалуй, нет. Еще один политик в его коллекции. Кто собираетмарки, кто монеты, а он, Джонни Смит, коллекционирует рукопожатия, и кроме того–

и, кроме того, сознайся: ты давно искал в колоде темнуюкарту.

Эта мысль так потрясла его, что он чуть было не притормозилу обочины. Он поймал свое отражение в зеркальце и не увидел тогоумиротворенного, всем и всеми довольного лица, которое представилось ему нынчеутром. Такое лицо у него было во время пресс-конференции, а также когда он ползалв снегу на четвереньках посреди касл-рокского городского парка. Кожа побелела,под глазами залегли темные круги, морщины прочертились особенно резко.

Нет. Это неправда.

Увы, правда. Теперь, когда сокровенное вышло наружу, незачемиграть с самим собой в прятки. За первые двадцать три года своей жизни он пожалруку одному-единственному политику; это случилось в 1966 году, когда Эд Маскивыступал у них в школе. За последние же семь месяцев он пожал руку добройдюжине великих мира сего. Разве у него при этом всякий раз не мелькало вголове: что он за человек? Что-то он мне сейчас поведает?

Разве не искал он все это время политический аналог ФрэнкаДодда?

Да. Именно так.

Но все дело в том, что ни от кого, за исключением Картера,не было настоящей отдачи, да и то, что он узнал о Картере, не особенно еговстревожило. Рукопожатие Картера не породило в нем того гнетущего чувства,какое он испытал, увидев Грега Стилсона на экране телевизора. Ему показалось,что игру в смеющегося тигра – под шкурой зверя человек – Стилсон вывернулнаизнанку.

Здесь под шкурой человека скрывался зверь.

Как он ехал дальше, Джонни не помнил; во всяком случае,завтракал он не на открытом стадионе в Фенвее, а в тримбуллском парке. Онприехал туда вскоре после полудня и прочел на доске объявлений, что встреча скандидатом начнется в три часа.

Он отправился в парк, надеясь побыть в одиночестве, но тамуже кто-то расстилал на траве одеяла, другие перебрасывались летающей тарелкой,третьи раскладывали провизию.

В отдалении несколько человек сооружали помост. Двоеобтягивали невысокие перила звездно-полосатой материей. Еще один, стоя настремянке, цеплял за круглый козырек разноцветные бумажные ленты. Остальныеустанавливали звуковую аппаратуру, и, как Джонни догадался во время выпускановостей Си-би-эс, это была не какая-нибудь дешевка за четыреста долларов.Динамики были фирмы «Алтек-Лансинг» и расставлялись с таким расчетом, чтобызвук шел со всех сторон.

Техническая служба (хотя эти парни скорее походили набродяг, подготавливающих площадку перед концертом группы «Иглз» или «Гейлз»)действовала умело и деловито. Все было отработано до автоматизма, и это как-тоне вязалось со Стилсоном, изображавшим из себя симпатягу дикаря с Борнео.

– Проверка, – сказал в микрофоны человек на подмостках. –Раз-два-три… раз-два-три… – Один динамик громко зафонил, и проверявший сделалзнак, чтобы динамик отнесли подальше.

Толпа состояла в основном из молодежи от пятнадцати дотридцати пяти. Никто не скучал. Малыши ковыляли, сжимая в ручонках шоколадныхпринцесс и собачек. Женщины болтали и заливались смехом. Мужчины пили пиво изпластиковых стаканов. Несколько собак путалось под ногами, хватая все, чтоплохо лежит. Солнце благосклонно дарило всех своими лучами.

Так не готовятся к встрече с кандидатом, подумал Джонни.Скорее так ведут себя перед дружеской пирушкой… или вечеринкой, где можно себепозволить всякие вольности.

– Проверка… раз-два-три… раз-два-три…

Тут Джонни увидел, что они привязывают огромные динамики кдеревьям. Не прибивают, а привязывают. Стилсон – ярый защитник окружающейсреды, и кто-то предупредил техническую службу, чтобы, не дай бог, не повредитьни одно деревце. Он понял: все продумано до мелочей. Здесь ничего не пускают насамотек.

Два желтых школьных автобуса обогнули слева небольшую и ужезабитую до отказа стоянку. Двери открылись, и из автобуса, оживленно беседуядруг с другом, начали выходить нарядно одетые мужчины и женщины. Они резкоотличались от остальной публики – мужчины были кто в костюмах, кто вспортивного покроя пиджаках, женщины в шуршащих юбках и блузках либо вэлегантных платьях. Они озирались восторженно и изумленно, как дети, и Джоннине сумел сдержать улыбку. Приехал Нго со своим классом.