по поводу их происхождения. Банк посчитал, что мои накопления, так скажем, не совсем честные. Скоро все мои суммы, награбленные тяжким трудом, изымут.

– Вы, мистер Гилберт, кажется, забыли, что живете в стране, где национальным героем считается Робин Гуд.

Под целую бурю дружеских насмешек Клаудии мистер Баррингтон издал тягучие, жалобные звуки, означавшие его поражение. Радующаяся своей удаче миссис Дю Пьен заглянула под стол и разрешила нам выйти, а Дэвид оставил нас на некоторое время.

– Интересно, что вы попросили его сделать? – спросил Томас, перелезая через барную стойку за алкоголем для себя. – Вы вредная женщина, можно ожидать что угодно.

Клаудия не ответила ему и едва сдерживала смех, надувая покрасневшие щеки и прикрывая рукой рот, чем вызывала у меня беспричинное желание посмеяться вместе с ней.

За время отсутствия мистера Баррингтона мы успели разыграть блэк-джек. Томас вновь проиграл и был вынужден спеть на сцене несколько моряцких песен под мой аккомпанемент на расстроенном пианино и аплодисменты от мисс Дю Пьен из зала.

Женщина начала дурачиться, выбежала к Томасу и, сцепившись с ним локтями, крепко закружилась вместе с мужчиной. Мы также дружно распили бутылку джина, с которой мистер Гилберт пританцовывал, горланя изо всех сил о том, что он будет делать с пьяным моряком, в то время как я изредка поглядывал в окна, надеясь увидеть в них Геллу.

– Где же Дэвид? – запыхавшись и откинувшись на спинку стула, спросил развеселившийся комиссар полиции, ослабляя галстук.

– Вон, смотрите, – сказал я, кивая в сторону двигающихся кулис и закатывая рукава рубашки. – Премьер выходит.

Зал заполнился нашим неудержимым, простодушным хохотом от вида крупного, сильного, сурового мистера Баррингтона в юбке, надетой поверх брюк, и с запудренным лицом, на котором красным бальзамом были ярко накрашены губы, а черным карандашом неумело подведены глаза. Он поправил завитый парик и направился к нам развязной походкой.

– Если девочки узнают, что я трогал их косметику, – сказал главарь синдиката, садясь за стол и широко расставляя ноги, – некому будет больше платить мистеру Гилберту за безопасность моего заведения.

– Можете больше не платить, – ответил комиссар полиции, помешивая колоду карт. – Никогда.

– Какое-то выгодное предложение от Скотланд-Ярда, или вы просто проиграли желание этим прохвостам?

Мистер Гилберт печально посмеялся, но объяснять свое решение не стал.

Томас и Клаудия осушили несколько бутылок алкоголя и долго курили вместе с Дэвидом опиумные трубки, после чего играть с ними стало намного интереснее. Градус веселья достиг своего пика. Взрослые люди перестали быть серьезными, несколько фамильярно разговаривали между собой, делились рабочими байками и рассказывали анекдоты, которые иногда были не совсем приличными.

Не сосчитать, сколько было сыграно партий, сколько было проигрышей и побед. Пока Александр приходил в сознание, мы с Клаудией резво отплясали на столе канкан, она несколько партий играла с носками на ушах, мистер Гилберт и мистер Баррингтон протанцевали в паре вальс, стараясь сильно не прижиматься друг к другу, а я посидел несколько раз на ножках перевернутой табуретки, пил придуманный Дэвидом коктейль и чуть не умер от резкого удара алкоголя в голову, но все равно оставался самым трезвым из них всех. Они даже пытались заставить меня спеть несколько оперных арий, после чего были жестко приструнены и больше не касались моего театрального прошлого.

Много чего еще было, вызывающего смех до боли в животе и в раскрасневшихся щеках – всего не рассказать.

Между делом, когда я взял время передохнуть от непрекращающихся игр и проверить мистера Граура, Томас попросил принести какую-нибудь закуску к пиву.

– Мне не нравятся чесночные гренки, – сказал мистер Гилберт, чуть приподняв нос, чтобы рассмотреть, что лежало у меня в блюдце.

– Ничего страшного, – ответил я, присаживаясь за стол. – Александр должен скоро прийти в себя, нужно заканчивать с играми и начинать приводить себя в порядок. Негоже комиссару полиции и главарю банды так нескладно выглядеть перед подозреваемым.

– Почему частное расследование всегда презрительно к полиции? – поинтересовался накуренный Дэвид, пытаясь четко говорить и логически связывать слова. – В простых просьбах пытаетесь как-то уколоть друг друга, говорите что-то язвительное, вечно упрекаете.

– Прямо как в детективной литературе, – посмеялся я.

– Как в литературе… да… – мямля, повторил мистер Гилберт, слегка покачиваясь. – Давно я не читал ничего, кроме рапортов. Знаете, сейчас и читать-то нечего. У нынешних паршивых писак все герои постоянно кричат друг на друга, спокойно разговаривать совсем не умеют.

– Будто в реальной жизни все умело контролируют свои эмоции, – ответила Клаудия. – Дуракам чтение книг вредит и сильно ослабляет их и так примитивные мозги чужими мыслями. Победа за мной и мистером Брандтом.

Мистер Гилберт посмотрел на часы – была половина шестого утра – заворчал, зафыркал и беспрекословно полез под стол, чтобы строить из себя лесную кукушку, но был остановлен грохотом Александра, упавшего с дальнего стола.

Дэвид протянул мне ключ от главного входа в паб, вскочил со стула и, держась за все, что попадалось ему под руку, попытался скорее покинуть зал, пока бандит полностью не пришел в себя и не увидел своего главаря в женской юбке и с косметикой на лице.

Томас последовал за мистером Баррингтоном и на некоторое время предоставил нам с Клаудией свободу для допроса, без балласта в виде двух нетрезвых, вспыльчивых мужчин.

Я шепотом попросил миссис Дю Пьен оставаться на месте, чтобы понаблюдать за очухавшимся подозреваемым.

Он сел на колени, схватившись обеими руками за голову, выразил отвращение, увидев на себе рубашку, загаженную собственной рвотой, кое-как поднялся, придерживаясь за край стола, помассировал отяжелевшие, опухшие веки и, прищуриваясь, направился мимо нас прямиком к барной стойке.

Мужчина позвал бармена, затем достал портсигар и закурил сигарету, громко попыхивая.

– Да где его носит?.. – тихо произнес Александр. – Джордж, налей мне как обычно!

– Тоже ищете бармена? – поинтересовался я, присаживаясь вместе с миссис Дю Пьен рядом с бандитом с разных сторон. – В пабе мистера Баррингтона сегодня подозрительно тихо, не находите?

Мужчина вздрогнул, пугливо осмотрел пустующий, погрязший в могильной тишине зал, медленно перевел взгляд на меня, задержав его на пару секунд, выронил сигарету и, отбрасывая стулья, рванул к запертой входной двери. Он подергал ее в исступлении, после чего схватил со стола чью-то оставленную кружку, замахнулся ею на дымчатое окно, но, увидев силуэт дежурящего на улице полицейского, мгновенно передумал разбивать стекло.

– Мистер Граур, вокруг паба расставлен патруль, – сказал я, наводя на него револьвер. – Вам некуда бежать. Зачем вы убили Филиппа Гамильтона?

Бандит досадливо бросил кружку на пол и сел на ближайший стул, с силой вцепившись в свои волосы, почти вырывая их.

– Вы же все