Аели не смогла. Она знала, что пленника охраняют гатляуры и великаны, но как избавиться от них — даже не представляла. И тем не менее все равно отправилась спасать друга. Похоже, безумие Ахина заразно.

Однако великаны лежали с перерезанными глотками, гатляуров нигде не было видно, а сильный ливень скрывал все неосторожные звуки и пляшущие тени, даруя беглецам явное преимущество. Аели развязала путы одержимого, немного встряхнула его, приводя в чувство, и уже через считанные минуты они бежали сквозь холодную водяную стену, спотыкаясь о коварные корни и огибая выскакивающие из ночной темноты деревья.

— Да ты и сам справился бы как-нибудь, — вяло отмахнулась саалея. — Все равно еды почти не осталось.

Это верно. Большая часть украденного провианта была съедена прямо на ходу, иначе после многодневного голодания не получилось бы преодолеть и половину пути. Так что Аели очень сильно помогла, что бы она там ни говорила. Но теперь уставшая девушка не могла даже встать.

— Ладно, передохнем еще немного, — вздохнул одержимый, снова тяжело опустившись на землю.

— Сейчас?

— А когда еще?

— Но ведь надо бежать, — возразила саалея.

— Сидя мы далеко не убежим, — подражая ее тону, ответил Ахин. — Да и бежать надо с умом. Теперь нам от преследователей точно не оторваться, так что придется делать все и сразу.

Аели протяжно застонала.

— Хочешь сказать, что они уже идут за нами?

— А ты как думала?

— Дождь помешает нюху гатляуров… скроет там… следы всякие.

— Так и есть, — подтвердил одержимый. — Если бы не ночной ливень, то нас бы уже поймали. Но пока что мы имеем немного времени в запасе.

— И ты тратишь его, дожидаясь меня, — прошептала саалея, с ненавистью глядя на свои подрагивающие от перенапряжения ноги.

«К сожалению, она права, — Ахин рывком поднялся и прошелся вокруг подруги, разминая онемевшие конечности, чтобы колючая боль равномерно растеклась по всему телу. — Однако не могу же я ее тут бросить. Нет, конечно, могу. Но не брошу».

— Знаешь, каким-то образом ты даешь мне силы и смысл двигаться дальше, — начал было одержимый, чтобы просто приободрить ее, но внезапно к нему пришло осознание искренности собственных слов. И оттого юноша почувствовал себя неловко. — Вот ты рядом… Когда бандиты держали нас на расстоянии друг от друга… в общем, там было много поводов для отчаяния, и найти хоть какое-то утешение я не мог. Оказалось, что когда ты рядом… ну, спокойнее.

Аели хихикнула и лукаво взглянула на него:

— Прежде чем ты дойдешь до того момента, когда будешь звать меня замуж, можно мне переодеться и сделать прическу? И неплохо было бы достать откуда-нибудь бутылочку хорошего вина.

— Я и не надеялся, что ты поймешь меня правильно, — почему-то обиделся Ахин.

Саалея улыбнулась и опустила голову, спрятав лицо за упавшими локонами темных волос с зеленоватым отливом. Машинально почесав плечо, она посмотрела на опавшие чешуйки, оставшиеся на ладони.

— Одной прической тут не обойтись, — печально заметила Аели, хотя по голосу было понятно, что думала она сейчас вовсе не о своей внешности. — Слушай, Ахин. Я все понимаю… Впрочем, нет, не все. Я, например, не понимаю, ради чего ты все это терпишь. Не понимаю, к чему ты стремишься. Не понимаю, зачем… Просто не понимаю. И наверное, никогда не пойму… Но ведь чтобы просто помочь другу, этого всего и не требуется, да?

«Ты помогаешь мне ровно столько же, сколько вредишь», — вздохнул одержимый и молча протянул ей руку. Аели, не дождавшись ответа, подняла глаза, посмотрела на него и тут же резко отвернулась. Вскоре послышались негромкие всхлипывания.

«Только не это. Терпеть не могу, когда она плачет. Прям наказание какое-то!»

Однако вслед за раздражением пришло удовлетворение. Как будто воздух вокруг стал теплее, а усталость неспешно испарилась, уступив место вполне здоровой расслабленности. И кажется, саалея тоже почувствовала изменения.

— Что… — пробормотала Аели, вытерев слезы, и удивительно легко поднялась на ноги. — Что это было?

Ахин, конечно, мог бы сказать, что темный дух впитал негативные эмоции саалеи, находящейся на грани нервного срыва, и использовал их как своеобразный прилив сил. Вот только он сам не был в этом уверен. Впрочем, другого объяснения все равно нет. А тот факт, что подобные вещи происходят сами собой, начал серьезно беспокоить одержимого.

— Понятия не имею, — почти честно ответил Ахин. — В любом случае теперь мы можем идти дальше.

Он поправил мешок за спиной и пошел вперед, постепенно набирая темп. Они ведь все-таки в бегах.

А в голову тем временем лезли всякие мысли. Хоть сознание одержимого и прояснилось, его все равно не покидало ощущение медленно надвигающегося сумасшествия. Ибо назвать себя здравомыслящим он уже точно не может. Но стоит ли винить в этом темного духа? Не более чем самого себя.

Ахин должен научиться относиться к своему слитому естеству как к единому целому. Набравшая силу темная сущность и недавние события позволили одержимому открыть и частично понять себя. Откровенно говоря, местами эти открытия были весьма неприятны, особенно если принять те мысли и поступки как собственные, не перекладывая ответственность на «злого» духа.

«Чем больше я об этом думаю, тем больше не понимаю. Может быть, начать все записывать?»

— Эй, ты меня слышишь?

Кажется, Аели повторила этот вопрос уже не один раз. Наконец услышав подругу, Ахин на ходу повернулся к ней и согласно кивнул. Однако тут же, споткнувшись о какой-то корень, одержимый полетел спиной назад, ударился затылком о дерево и со всего маху влетел в небольшой куст.

Грязный, мокрый, весь в царапинах и с помутневшим взглядом он поднялся на ноги, смахнул с себя несколько прилипших листьев и выдавил из горла некий нечленораздельный звук, который должен был означать готовность выслушать.

— С тобой все в порядке? — поинтересовалась саалея, глядя на него со смешанными чувствами. То ли посмеяться, то ли пожалеть…

— Ты о чем? А, конечно, — отмахнулся одержимый, словно ничего и не произошло. — Так что ты там спрашивала? Извини, я немного задумался.

— Я заметила, — вздохнула Аели и медленно обвела взглядом почерневший от дождя лес: — Где мы? Куда мы идем? И что ты собираешься делать дальше?

Весьма уместные вопросы. Если раньше Ахин отмахивался от них, прикрываясь необходимостью убежать от Ферота как можно дальше, то сейчас опасность погони несколько снизилась — если бы гатляуры могли выследить беглецов, то быть бы саалее и одержимому уже пойманными. Значит, есть время подумать. Немного, но все же есть.

— Давай посмотрим, — Ахин вынул из заплечного мешка рукопись Киатора и принялся торопливо листать ее: — Здесь нас… Ага… нам в… но там, скорее