А он тем временем сделает свои дела и уйдёт заниматься строительством, и я тем более не смогу ничего сделать. Даже если очень захочу. Ты правильно поступила, подписавшись на эти виа — хороший проект, и пока он их строит — неприкосновенен. Меня не поймут, тронь его там. Он обыграл нас. Со всех сторон.

— Карлос, что случилось? — сощурилась она, ибо знала Карлоса с детства, и понимала его настроение по мелким деталям. Его щёлкнул по носу достойный противник? Над этим можно посмеяться. Да, выводы сделать, но посмеяться — достойные противники это хорошо, это бодрит и развивает. И Карлос бы пригласил её сюда посмеяться вместе, был бы в ироничном, но весёлом настроении. А не в подавленном, как сейчас.

— Пуэбло — это не всё, так? Заговорщики? — догадалась она.

Карлос повесил голову на грудь.

— Они назначили выступление на осень, девочка моя, — произнёс за короля дядя Антонио. — Посчитали, что Пуэбло после всего не переметнётся на нашу сторону. Примерно в конце Сентября — в Октябре начнут действовать. И у них в тылу больше нет нашей армии, которую, если что, поведёт на них хоть и сукин сын, но наш сукин сын. И это всецело наша вина.

* * *

Дядя лично провожал её, хотя этого не требовалось. Её новая охрана, новый начальник оной охраны. По словам Карлоса, у этого офицера нет тайных приказов за её спиной, он всецело предан ей и в её распоряжении. Та истерика не осталась без последствий. Но воинов на сей раз было всего два десятка. Не полусотня, но тоже немало. Хотя они едут на Юг, а там места опасные… Особенно в преддверии большого набега… Ну да ладно, успеет обернуться до того, как степняки даже теоретически смогут дойти до тех широт.

— В принципе, у самих Пуэбло претензий к ним нет, — давал дядя последние напутствия. Она всё и так знала, но прилежно, как хорошая племянница, молчала. — Но виконт Атараиск — двоюродный брат отца графа, и в случае чего граф не сможет пройти мимо. Если бы эта сеньорита выжила, и стала матерью наследников сукиного сына Авилла…

— Я понимаю, дядя. Юг — дело тонкое, куча неоплаченных счетов.

— Именно. Атараиско — это Лимесия. А с севера их обоих подпирает Бетис. Которого нельзя втягивать в конфликт что бы ни случилось. Пусть он один из них, но сейчас он неприкосновенен.

— Помню. Бить по слабому месту. Рвётся там, где тонко. — Катрин про себя усмехнулась.

— Именно. Если это сработает, сеньоры отложат выступление против его величества, и дай бог, нам удастся договориться либо с Пуэбло, либо с Мурсией и северянами.

От последнего имени Катрин поморщилась, но ничего не сказала. Государственная необходимость.

— Так что удачи. — Дядя довёл её до кареты, ожидавшей у заднего выхода из дворца, со стороны парка. Обнял. — Она тебе понадобится.

— Спасибо, дядя. — Катрин улыбнулась, присела в реверансе и полезла в карету.

Авилла. Трястись туда придётся на всех парах, у неё примерно полторы-две недели. Нигде не задерживаться, не останавливаться. Стравить двух приграничных южных графов так, чтобы сеньоры заговорщики приняли вынужденное решение отложить выступление против короля. Сам же дядя пообещал, что пошлёт к Рикардо кого-то с мозгами, кто объяснит ему, что две тысячи солидов ему даются не на то, чтобы охранять границу, отнюдь. И если он на самом деле договороспособный… Кто знает, может у них всё и получится?

— вспомнились строки из песни. Чудовище. Рикардо уже окрестили чудовищем. При этом не смогли вменять ему ничего запредельного за исключением сладостей, розданных детям.

Страх перед тайными знаниями…

А может надо просто не бояться, а раскрыть руки в стороны и лететь в таинственный замок дракона, чтобы стать повелительницей этого мира? А те, кто боится, пускай добровольно летят на дно моря?

У неё две недели на то, чтобы всё взвесить и подумать. Слава богу, удалось вырваться из опостылевшего дворца.

Сев в карету, она достала из тубуса пергамент, переданный дядей перед самым отъездом. Переписчики только закончили и только что передали это донесение, чудом до её отъезда успели.

Это был указ графа Пуэбло, с вензелями и печатью. Получается, он выпустил его будучи в захваченной Санта-Магдалене? М-да. Она уже бегло прочла его на крыльце, ничего не поняв. И теперь есть время вчитаться внимательнее.

Указ этот носил сложное для понимания название: «О создании Сил Самообороны (ССО) Пуэбло».

«Дорогой пергамент, вот и настал этот день. Через полчаса завтрак, а после мы, всей кавалькадой, всей сотней, кто остался, трогаемся в поход. Вроде нас будет сто одиннадцать, включая меня и Тришку, который последние дни не вылезал с замкового стрельбища. Первый боевой поход в моей жизни…

В жизни Ричи тоже, но я… В общем, если бы я послужил в армии, нашей, родной, российской, может быть и не менжевал бы. А так — трясутся поджилки и отнимаются ноги. Не могу ни о чём думать, не могу ничего планировать — нахожусь в прострации. Хорошо, что у меня есть надёжный, как весь гражданский флот, Вермунд, и понимающий то, что не показываю на людях, Вольдемар. По сути они тянут весь поход. Один — его организацию, другой — реализацию. Я пытался вникнуть, каких гонцов и куда отправил Вермунд, сколько приказал зерна, сколько овса, а сколько овощей заготовить и куда подвезти, но сломал мозг и сдался. Да-да, считаюсь номинальным лидером, главкомом, но фактически не умею командовать людьми от слова „вообще“ и ни черта не разбираюсь в самом главном на любой войне — в логистике и снабжении.

Но ехать надо. Тем более именно эту войнушку сам организовал.

Она может стать для меня первой и последней. Так как Магдалена хоть и небольшой город, в два или три раза меньше Аквилеи, но тем не менее окружена высокими стенами и имеет хороший порт, который невозможно перекрыть снаружи. Малейший срыв, например, если мне не откроют ворота — и мне скирда. Или если горожане внутри городских стен подумают, что я покушаюсь на святое, на их свободу и независимость — мне тоже будет скирда, без вариантов. Даже с баронами нас будет три-четыре сотни, а их полторы тысячи ополченцев списочного состава, и у каждого дома оружие. Возможно я иду на смерть, ибо отступить не могу — это тоже смерть, только мучительная. Выбора нет, вообще без вариантов, так что я сейчас допишу, встану, на негнущихся ногах спущусь в Малую Обеденную на завтрак, потом чмокну Астрид в носик и поеду, пусть даже в процессе обосрусь, или ещё хуже, потеряю при всех сознание.

Давай, раз выкроил время, допишу про день вчерашний. Вчера меня рвали на части. Мастера. Тихон со своими усовершенствованными шестернями. Рамон, притащивший валы в замок. Вёз на двух телегах! Как довёз — хрен знает. Я ничего не понял, валы — и валы, качество низкое, но тут нет родной „Северстали“, чтобы понты колотить. Какие сделали — такие и наши. Вскрытие покажет, был ли пациент мёртв на момент вскрытия.