прилив, толпами радостных подданных. Коляска новобрачных была сплошь заплетена цветами, а в середине этого нежного великолепия, сидела царственная чета.

— Ой, какие ж они оба молоденькие! — умиленно хлюпая носом, прокричала немолодая горожанка. — Прям внучки мои!

Подпирающие ее с боков пара широкоплечих мужиков с вычесанным в честь праздника бородами — видно, те самые внучки — переглянулись и смущенно хмыкнули.

— Ну, она-то постарше его будет! — тощая, как жердь, и такая же высокая старуха критически прищурилась на статную золотоволосую королеву, милостиво улыбающуюся и машущую ликующему народу.

Хотя шествие длилось уже больше часа, улыбка ее была все такой же сияющей, а выражение лица — сдержанно-счастливым.

— Зато красавица! И добрая, вона как за приюты-то принялась, милостивица наша! Давно пора! — оборвала критику дородная тетушка, решительно записываясь в сторонницы молодой королевы Камиллы. — И своих деток вам, что от кошки котят в лукошко! — прокричала она вслед, благословляюще поднимая на вытянутых руках толстую пеструю кошку. Кошка меланхолично висела, лишь изредка пошевеливая хвостом. — Видели! Нет, вы видели! Король меня услышал — и поклонился! Вот прямо мне! Как Летящая сверху видит, не вру!

Вторая дама на балконе перегнулась через перила, поднесла к глазам круглое пенсне в золотой оправе. Внимательно посмотрела на размахивающую кошкой тетку желтыми глазищами хищной птицы. Но лишь усмехнулась насмешливо и снова откинулась на спинку стула.

Если бы раскланивающийся на все стороны юный король Андреас в этот момент оглянулся, он бы, безусловно, весьма удивился, увидев вывеску «Кофейня Совы и Кошки» на верхнем этаже одного из самых роскошных особняков столицы. Но как раз в этот момент царственная чета глядела совершенно в другую сторону. А когда король обернулся, единственное, что он успел заметить — два женских силуэта на балконе, и кофейный столик между ними. Даже позавидовал мимолетно: вот, люди празднуют, кофием с пирожными наслаждаются, а у него уже спина ломит, и щеки от постоянной улыбки судорогой свело… Впрочем, мысль промелькнула и ушла бесследно — до конца церемонии было еще далеко, и все просто обязано пройти безупречно! Король изящно поймал в воздухе брошенный молоденькой горожанкой цветок и тут же вплел его в золотые волосы Камиллы. Толпа восторженно заорала.

Королевский экипаж проехал, но следующий за ним экипаж со среброволосой невестой в платье голубых родовых цветов и женихом в парадном генеральском мундире тоже встретили восторженным ревом:

— Да здравствует Лерро! Да здравствует молодой герцог и его герцогиня!

Коляски с молодыми парами катили одна за другой, заставляя жителей столицы аж подпрыгивать, желая увидеть, кто с кем нынче жениться, и кто во что одет. Над толпой то взвивались приветственные крики, а то и свист. Женщины возбужденно перекрикивались, обсуждая наряды невест и стати женихов так громко, что новобрачные отчаянно краснели. Иногда только невеста. Иногда и жених тоже.

— Забавно: сделать из самих новобрачных главное развлечение. — по-кошачьи лениво усмехнулась одна дама.

— Режим экономии. Все же в бюджете королевства изрядная дыра, уху. — по-птичьи склоняя голову к плечу, отозвалась вторая.

— Что, даже бочки с вином на перекрестках не выставят? — фыркнула в сливки сьера Кошка.

— Новый королевский казначей шевалье Монро полагает, что достаточным подарком к королевскому бракосочетанию будет отмена налога на соль. А к рождению наследника обещают срезать налоги на посевы. Право, не знаю, что делают страны, где короли не женятся и не заводят детей. У них же нет никаких поводов для отмены налогов! Наверняка, только повышают. — иронически хмыкнула сьера Сова, пригубливая свой кофе.

— Ты гляди, какие зверюги! — завопили под балконом.

Следующая молодая пара ехали не в коляске, а верхом. Два огромных бронированных зверя, сверкая надраенной чешуей, и скаля жуткие зубищи на неосторожных горожан выступали бок о бок, позволяя своим всадникам трогательно держаться за руки.

— Это кто ж такие будут? — громогласно поинтересовались в толпе.

— Не видишь, что ли — скакуны какие! Значит, Редон из Чащи! Нынешняя, кажись, Оливия… — авторитетно ответили ему.

— Ишь ты! А жених ейный кто? Ничего такой…

— А Летящая его знает, что за хмырь! Всех не упомнишь…

— Как они в вас верят, дорогая. — промурлыкала Кошка, отставляя чашку. — Ну а вы? Как, довольны результатом? Что собираются делать ваши подопечные после того как женятся… оптом?

— Девочка активно взялась расчищать всё, что наворотили предыдущие царствования вокруг положения детей. Начала с сирот. У мальчиков целый пакет реформ: от судебной до военной. Их стараниями молодой король Андреас вполне может войти в историю как Реформатор.

— Андреас Реформатор и Камилла Милостивая. — лестные слова Кошки почему-то звучали на грани издевки. — А денег у них на это хватит?

— На первых порах их поддержит конфискованное имущество осужденных членов Королевского Совета. Самый неприметный и коварный из этих мальчиков трудится над добычей денег не покладая рук. Разве что на свадьбу с мечтой своего детства прервался. — усмехнулась Сова. — Результаты уже сейчас весьма… внушительные. Сьеры-советники весьма усердно трудились над пополнением собственных сокровищниц. Приложи они хоть десятую часть этих усилий к наполнению казны, их бы, может, и свергать не пришлось.

— Прелестно. Конфискации — очень приятный способ пополнения бюджета.

— Настолько, что им легко… увлечься, предпочтя любым другим. И вот ты уже не возвращаешь в казну бесчестно украденное у армии и приютов, а отбираешь нажитое у каждого, кому удалось хоть немного приподняться над средним достатком. А когда они разбегутся — приняться за остальных. И вот ты уже из правительства отчаянных реформаторов превращаешься в тиранов и паразитов, тянущих соки из народа. А там и иные глупости, вроде изматывающе-победоносных войн не за горами.

— Может и так. — равнодушно согласилась Кошка. — Но мы уже ничем не можем им помочь. — и улыбнулась вскинувшейся Сове. — Иначе выйдет, что не они живут свои жизни, а мы с вами играем в них, дорррогая. А я переросла тягу к куклам уже очень, очень давно.

Видно было, что Сова колеблется, она вздохнула, придвинула к себе чашку, отодвинула, придвинула снова, и наконец кивнула:

— Вы правы, дорогая. Вы правы. — и печально пожаловалась. — Беду могла бы предотвратить сильная оппозиция. Но одна из проблем эффективных правительств, что они втягивают в себя всех сильных и умных. Когда проходит их время, и бывшие реформаторы превращаются в отставших от реальности дураков, оппозиция оказывается слишком слабой и трусливой, чтобы суметь их остановить. А то и вовсе не существует.

Обе дамы повернулись и посмотрели в зал. Там, за самым дальним от окна столиком, сидела молоденькая девушка лет шестнадцати, одетая хоть и весьма богато, но именно из-за этого излишнего богатства чуточку вульгарно. На шее и пальцах ее сверкали драгоценности,