Гленн был совершенно раздавлен. Он посвятил всю свою жизнь утверждению демократических ценностей. Добиваться торжества закона, арестовывать тех, кто его нарушил, и таким образом устанавливать порядок – порядок на благо народа, посредством законов, созданных его избранниками.

– «Блэкстоун» купил столько недвижимости в Великобритании, что стал самым большим арендодателем для мелких английских предприятий. И «Блэкстоун» обвинили в том, что он подверг опасности их жизнеспособность, отказав им в снижении арендной платы, когда им пришлось закрыться во время пандемии ковида… За последние годы «Блэкстоун» скупил сотни тысяч жилых помещений в Европе, Соединенных Штатах, Азии и Латинской Америке, в основном через свои филиалы. Их политика часто сводится к тому, чтобы повышать стоимость купленного жилья и затем сдавать его дороже, а прежних жильцов – просто выгонять. Генеральный директор «Блэкстоуна», кстати, недавно заявил, что они являются самым большим в мире собственником жилого фонда. А стоимость их активов, дескать, взлетела до небес, с огромным ростом арендной платы. ООН инициировала расследование. Руководитель рабочей группы и его референт опубликовали весьма неутешительный отчет. Объединенные нации обвинили «Блэкстоун» и другие финансовые фирмы в том, что те эксплуатируют жильцов, провоцируют мировой жилищный кризис и нарушают права арендаторов. В своем отчете они приводят данные о том, что один из филиалов «Блэкстоуна» выставлял чудовищные счета за мелкий ремонт и налагал штрафы до сотни долларов за каждую просрочку арендной платы, даже если опоздание составляло всего минуту…

– Но… Именно это случилось с моей матерью… Это в точности то, что произошло с ней в Испании…

– В письмах ООН, направленных в «Блэкстоун», а также в правительства Чешской республики, Дании, Ирландии, Испании, Швеции и Соединенных Штатов, эту компанию и ряд других инвестиционных фирм обвинили в том, что они избавляются от жильцов со скромными доходами, сокращают количество доступного жилья и предпринимают насильственное выселение, чтобы повышать уровень своих доходов от сдачи жилья в аренду. Кроме того, ООН упрекнула эти страны в том, что они не защищают права арендаторов жилой и нежилой недвижимости. «Блэкстоун» ограничился тем, что не признал этих фактов.

Скотт продолжал в том же духе. Он мог часами говорить об этом не умолкая. Но Гленн уже не слушал его. Он был потрясен. Он так никогда и не оправился после смерти матери. Умереть от холода в двадцать первом веке из-за незаконного выселения – это было просто непостижимо. Гленн так и не смог простить себе, что отказался от идеи отправиться в Испанию, чтобы подать судебный иск на компанию, которая была ответственна за все это.

Он сунул в карман свой пистолет.

– В наши дни, – сказал Скотт, – модно уважать людей и природу. Так что эти компании на каждом углу кричат, что это их основные ценности. Они печатают это большими буквами на глянцевой бумаге, объявляют на своих веб-сайтах. Спите спокойно, люди добрые, мы обо всем позаботимся. Но любая человеческая душа все же нуждается в том, чтобы быть в согласии с собой. Представители этих компаний не исключение. Так что несколько благотворительных подачек, если возможно, максимально освещенных в СМИ, позволяют им купить себе спокойный сон и чистую совесть. По мере того как они распространяют зло на земле, они посыпают его мелкими крошками добрых дел. И когда они смотрят на себя в зеркало по вечерам, можно быть уверенным, что они думают обо всех крохах добрых дел, что они совершили, и чувствуют гордость; они гордятся тем, что они гуманные и щедрые миллиардеры, гордятся тем, какие они хорошие. Так что повсюду в их честь называют сады и парки, устанавливают бронзовые таблички, прославляющие их щедрость, награждают их премиями и медалями. Даже французы, известные своим бунтарским духом, склоняются перед ними ниже, чем когда-то перед Людовиком Четырнадцатым. Президент Жак Ширак наградил орденом Почетного легиона генерального директора «Блэкстоуна», его преемник Николя Саркози сделал его офицером ордена, а потом Франсуа Олланд возвысил его до ранга командора. И теперь лишь за то, что он профинансировал реставрацию небольшой части парка замка Шамбор, он может приезжать туда поохотиться на косуль и оленей, как некогда это делали французские короли. Что касается Эмманюэля Макрона, то он сделал офицером ордена Почетного легиона президента французского отделения «Блэкрока».

Скотт замолчал, и Гленн, потрясенный, сел на борт водосборника.

Он уже даже не чувствовал пронизывающего холода, завладевшего городом.

Автомобили продолжали свое бесконечное движение по улице.

Гленн поднял глаза.

Небоскреб «Блэкстоуна» возвышался, как перст, указующий в небо, специально для тех, кто, как и он сам, верил в демократию и правосудие.

– Эти люди покупают все, – сказал Николас. – Жилища, конторы, больницы, предприятия, школы… Скоро они завладеют всем миром и будут устанавливать собственные правила жизни, свой стиль работы. И самое худшее заключается в том, что они делают это на средства честных людей, которые им доверились. Они используют деньги народа, чтобы поработить его. Это верх цинизма.

Николас повернул к Гленну свой ноутбук. На экране было изображение кнопки с наведенным на нее курсором.

– Теперь ты понимаешь, почему я нажму сейчас на эту кнопку и разрушу одну из их поганых башен?

Гленн не ответил. Он был слишком потрясен, чтобы произнести хоть слово.

Но он протянул руку и нажал на кнопку вместо Николаса.

Я был ошеломлен тем, что только что произошло, ошеломлен тем, что погиб человек, ошеломлен тем, что сам чудом избежал смерти.

Но непрерывный сигнал тревоги напомнил мне о том, что нельзя терять ни минуты. Надо было найти моего кузена и бежать отсюда как можно скорее.

Я спросил себя, где сейчас Анна, когда услышал шаги. Обернулся.

Напротив меня стоял Барри Кантор с револьвером в руке, который он сразу же направил на меня.

Умоляю, только не это…

Он увидел зияющую дыру на месте застекленного проема и огляделся по сторонам. Осознав, что я здесь один, он должен был догадаться о том, что случилось.

Я его опередил.

– Это вы заказали убийство команды Форт-Мида.

Он не выдал своего удивления, но по его глазам было видно, что он этого не ожидал.

– Государственные интересы выше интересов личности, – изрек Кантор менторски высокопарным тоном.

Чувство превосходства некоторых политиков бывает иногда беспредельным.

– Эти люди были государственными служащими.

– Они угрожали интересам государства.

– Государства… или президента?

– Это одно и то же. Президент – воплощение государства.

– Среди них был мой отец.

Несколько секунд тишины.

– Мисс Сондерс прекрасно скрыла свои намерения…