Вот и все, что пришло в голову этому негодяю. Ни тени смущения.

Вдруг я оцепенел. Позади Кантора в тишине возникла фигура Анны. Я запретил себе смотреть на нее, чтобы не привлекать к ней внимание – пусть он будет сосредоточен только на мне, – и заставил себя говорить дальше:

– После того как вы приказали убить отца, вы хотите убить и сына.

– Вы не оставили мне другого выбора.

И тут Анна крикнула:

– Только шевельнись – и тебе конец!

Кантор вздрогнул. Единственный раз он не изображал подходящие или ожидаемые аудиторией чувства. У меня возникло странное ощущение, что я впервые вижу его настоящего.

Анна держалась позади него, вытянув руку к основанию его черепа. Голова Кантора не позволяла мне увидеть оружие, но его насмерть перепуганное лицо свидетельствовало о том, что он явно чувствовал его ствол на своей коже.

– Наклонись очень медленно и положи оружие на пол, – велела она.

Но, вопреки нашим ожиданиям, он не шелохнулся.

– Считаю до трех – и ты не жилец, – сказала она решительным тоном.

Он не двигался, продолжая держать меня на мушке.

– Один…

В каждом из нас росло напряжение. Я чувствовал его внутри себя и видел на лице Кантора. Анна, казалось, была исполнена непоколебимой силы, которая звучала в ее голосе и читалась в ее фигуре и позе. Атакующая львица. Разъяренная.

– Два…

Непримиримый тон ее голоса не оставлял никаких сомнений в ее решимости. Было ясно, что она пойдет до конца и не будет колебаться ни секунды перед тем, как вышибить ему мозги.

– Хорошо, – выдавил Кантор.

И он стал медленно наклоняться. Анна следила за его движением, оставаясь в той же позе, и тут я увидел оружие, которое она продолжала держать у затылка Кантора.

Это был большой металлический офисный степлер.

Я моментально взмок от пота и затаил дыхание, не сводя глаз с Кантора, который продолжал наклоняться.

Ему достаточно было лишь немного повернуть голову, чтобы обнаружить уловку Анны.

Его движение казалось мне бесконечным.

Наконец он положил оружие на пол.

– Теперь выпрямись, очень медленно!

У этой девушки было такое самообладание, что перед ней склонился бы даже Эмпайр-стейт-билдинг.

Кантор повиновался, по-прежнему со степлером у основания черепа.

– Тимоти, возьми его револьвер.

Я сглотнул слюну и подошел, взволнованный, но предельно собранный.

Оказавшись прямо напротив Кантора и не сводя с него глаз, я хотел уже наклониться за револьвером, но вдруг свистящий звук раздался под потолком и заставил меня подскочить на месте.

Я немедленно поднял глаза и увидел, что заработали противопожарные спринклеры, разбрызгивая холодную воду, окатившую нас мелким дождичком. Кантор тоже повернул голову и вытаращил глаза от изумления, увидев степлер. С быстротой молнии он бросился к лежавшему на полу револьверу. Я сделал то же самое и добрался до него первым. Успел схватить его, но Кантор навалился на меня всем своим весом и зажал мою руку, державшую револьвер.

Я не успел ничего предпринять, как Анна бросилась к нам и, приставив степлер к его лицу, заорала:

– Отпусти, иначе вгоню скобу тебе в глаз!!!

Кантор напрягся всем телом, дрожа от ярости, пытаясь заломить мою руку, и… все же сдался.

Одним прыжком я вскочил, направил на него револьвер и отошел на несколько шагов, чтобы не рисковать.

Анна сделала то же самое.

– Бежим! – бросила она.

Я обошел Кантора по дуге, держась на порядочном расстоянии, и последовал за Анной, пятясь к выходу и не переставая целиться в него.

– Ключ все еще у тебя? – спросила Анна, когда мы оказались на площадке перед лифтами, оглушенные воем пожарной сигнализации.

– Да.

– Закрой его на два оборота.

– Нет, сначала надо найти моего брата!

– Он был связан и примотан скотчем к офисному стулу. Я освободила его и велела бежать отсюда.

Я поспешно запер дверь на два оборота ключа, и мы бросились к лестнице под струями воды, хлеставшей из всех разбрызгивателей.

Мы одолевали этаж за этажом, номера, написанные позолоченными цифрами на дверях на каждом уровне, медленно убывали.

42

41

40

Я вдруг подумал о Канторе. Представил, как он мечется там, загнанный в угол, в этом кабинете на сорок третьем этаже, в то время как я бегу навстречу своему спасению.

39

Освещение было слабым. Только пожарные датчики продолжали источать неяркий зеленоватый свет.

38

Вода хлестала отовсюду, текла по лицу и по шее, заливала глаза.

Я безостановочно думал о запертом в ловушке Канторе, и меня стали одолевать угрызения совести.

37

Такое впечатление, что пытаешься пройти сквозь гейзер. К сожалению, вся эта вода не остановит обрушения башни. Гленн сказал, что другие башни упали, несмотря на системы пожаротушения, скорее всего, точно такие же.

36

Я спускался, спускался, но не навстречу спасению, а в самые темные сумерки собственной души, терзаемый образом запертого Кантора.

35

Вода уже бежала по стенам и полу, который стал скользким. Влажный воздух затруднял видимость. Адская парилка.

Бесконечная сирена сводила меня с ума.

34

Я приговорил Кантора к смерти. Я стал убийцей.

33

Я остановился.

Бегущая за мной Анна чуть не сбила меня с ног.

– Что случилось? – крикнула она.

– Я не могу так поступить.

– Что?

– Я не могу хладнокровно убить Кантора.

– Что ты несешь? Идем! – сказала она, пытаясь увлечь меня за руку.

– Нет. Спускайся, я вернусь за ним.

– Да ты сошел с ума. Идем! Сейчас все полетит к черту!

– Один человек уже умер после драки со мной и…

– Это была самозащита, Тим!

– Да, но не теперь. Я запер Кантора, чтобы убить его. Я не могу этого сделать. Я не преступник.

Взгляд Анны прожигал меня насквозь. Вода струилась по ее гневному лицу.

– Да он же приказал убить твоего отца, черт подери! Это он преступник!

– Его надо судить. И не мне приводить приговор в исполнение. Я буду жалеть об этом всю свою жизнь.