раздался позади них слабый голос. Слова королевы прозвучали так тихо, что потонули в шуме битвы, а ступала она так легко, что даже Эовин почти не слышала шагов.

Охотница чуть отклонилась назад, чтобы дать нападавшим возможность увидеть Ее Величество, тяжело опирающуюся на плечо Гвидиона. Казалось, она едва держалась на ногах, ее лицо было бледным, щеки ввалились, но в глазах, так похожих на глаза Гвидиона, плясал неудержимый огонь, счастье, какое могла испытывать только мать, чей сын воскрес из мертвых.

Солдат, который собирался наброситься на Эовин, резко остановился, увидев свою королеву.

– Прекратите же! – истошно крикнула она, и воины повиновались.

Лицо князя Беррона на миг скривилось, словно он надкусил очень кислый лимон, затем черты разгладились. Он протиснулся мимо солдат к королеве.

– Вам нельзя так напрягаться! – озабоченно покачал он головой.

– Гвидион, – прохрипела она, чувствуя, что может упасть в любой момент, но, несмотря на это, глаза ее сияли. – Гвидион вернулся.

Ее едва слышные слова мгновенно подхватили присутствующие. Дюжина человек повторяла радостную весть, которая, несомненно, быстро разнесется по всему дворцу.

Лицо Беррона слегка дернулось.

– Закройте дверь! – велел он Хараду, прежде чем броситься к королеве и взять ее под руку. – Тебе следует сейчас же вернуться в постель, любовь моя.

Эовин поразило, насколько доверительно он обращался к королеве за закрытыми дверями.

Харад разделял ее удивление. От него эта неформальность тоже не ускользнула.

Эовин вспомнила слова Гейры. Ходили слухи, что князь Беррон стал больше чем просто советником королевы. Очевидно, в этом заключалась истинная суть, пусть еще и неизвестно, насколько интимными были их отношения на самом деле, но, судя по всему, он являлся частым гостем в ее покоях.

Гвидион и князь проводили королеву обратно к ее постели, и она со вздохом легла.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – мягко предложил Беррон.

– Нет-нет. – Королева не могла отвести глаз от Гвидиона, который сел рядом с ней на кровать.

Эовин внимательно наблюдала за князем. Сложно было понять, что у этого человека на уме. Он жаждал власти и явно не обрадовался появлению Гвидиона. К сожалению, охотница не могла судить, не замышляет ли он еще что-то недоброе и далеко ли он готов зайти, чтобы сохранить свой статус.

– Спасибо, что вернули мне моего сына, капитан Баллурат, – обратилась королева к Хараду. – Я уже не смела надеяться… – ее голос дрогнул.

Харад низко поклонился.

– Благодарить стоит не меня, Ваше Величество, – он выпрямился, – а Эовин Ариасен.

– Охотница? – удивленно воскликнула королева.

– К Вашим услугам, Ваше Величество, – Эовин слегка склонила голову.

– Мы в долгу перед вами, – с воодушевлением провозгласил князь Беррон. – Вам полагается высокая награда, и я немедленно напишу казначею, чтобы он выплатил соответствующую сумму.

Холодно улыбнувшись, он направился к стоящему у окна секретеру.

Эовин недоуменно переглянулась с Гвидионом и Харадом.

– Я, в общем-то, не очень спешу, – вяло ответила она.

Беррон поднял глаза.

– Ну что вы, вам же наверняка хочется вернуться к сестрам, отдохнуть после тяжелого путешествия.

– Пока она желает оставаться здесь, ворота дворца для нее открыты, – твердо заявил Гвидион.

– Да, разумеется, – вымученно согласился Беррон. – Тогда прикажу приготовить для вас комнату.

– Я хотел бы, чтобы она пока что находилась рядом со мной.

Беррон стиснул зубы.

– Конечно, как пожелаете, Ваше Высочество. Возможно, рядом с вашими покоями есть свободные комнаты.

– Я некоторое время побуду здесь, – бросил Гвидион тоном, не терпящим возражений. – Прикажите поставить для меня раскладную кровать в соседней комнате.

Принц обеспокоенно смотрел на свою мать, а та беспрестанно гладила его по руке. Эовин ощутила легкий укол в сердце. Наверное, это очень приятно, когда тебя так любят, когда ты знаешь, что где-то тебя ждут и тебе есть куда вернуться.

Тем временем князь повернулся к Эовин и с нескрываемым раздражением поинтересовался:

– Вы тоже собираетесь устроиться в покоях королевы? И капитан заодно, да?

– Спасибо, но нет, – сладко пропела Эовин. – В этом коридоре есть несколько комнат, думаю, я могла бы занять одну из них.

Беррон раздраженно вздохнул.

– Эти покои принадлежат придворным дамам ее величества.

– Леди Сояра, – с трудом прохрипела королева, – она как раз в отъезде… охотница… может занять ее комнату.

– При всем уважении! – вскипел Беррон. – Семья леди Сояры чрезвычайно влиятельна. Она не обрадуется, если в ее комнате будет хозяйничать какая-то дикарка с ножом! – Посмотрев на Эовин, он скорчил гримасу, которая представляла собой жалкую пародию на извиняющуюся улыбку.

– Эовин Ариасен несколько раз спасала мне жизнь! – резко возразил Гвидион. – Мне гораздо важнее, чтобы комфортно было ей, чем самой знатной придворной даме.

Беррон гневно сощурился, переводя взгляд с Гвидиона на Эовин, затем на Харада, и снова по кругу. Он словно пытался разобраться, какие взаимоотношения у этой троицы.

– Конечно, – наконец сдался князь, и Эовин услышала, как скрипнули при этом его зубы. Да, нелегко было уступать Гвидиону власть, которой он до сих пор так щедро пользовался и наверняка надеялся, что так будет всегда.

Судя по всему, они только что нажили себе еще одного врага.

Стук в дверь заставил всех удивленно обернуться.

– Войдите! – одновременно откликнулись Гвидион и князь. Беррон тут же неловко прочистил горло.

Дверь отворилась, и вошла горничная. Глаза ее блестели, а на губах играла застенчивая улыбка. В руках она держала поднос. Она сделала книксен и с любопытством покосилась на Гвидиона.

– Лекарство для Ее Величества, – пояснила она.

– Да, давай его сюда. – Беррон буквально вырвал поднос из рук у служанки и вытолкал ее за дверь. – Пора принимать лекарство, дорогая, теперь тебе станет легче, – обратился он к королеве куда более мягким тоном.

С подносом в руках князь направился к кровати. Когда он проходил мимо, в нос Эовин ударил странно знакомый запах. Он оказался так слаб, что охотница и не уловила бы его, если бы не обостренное обоняние наследницы ульфаратцев. Тут же ей кое-что вспомнилось. В лаборатории Гейры хранились различные горшки, флаконы и мензурки с самыми разными ядами. Задача Эовин заключалась в том, чтобы распознать их и назвать. Тогда концентрация этого яда была гораздо выше, чем сейчас. Однако не заметить свинцовую тень Эовин не могла. Это растение вызывало симптомы, похожие на отравление свинцом, и получило свое название именно благодаря этому факту. В зависимости от дозы оно могло даже привести к смерти.

Взгляд Эовин остановился на изможденной, бледной фигуре матери Гвидиона. Темные круги под глазами, серовато-бледная кожа, поджатые губы, тусклые волосы – теперь все вставало на свои места. В постель ее загнала вовсе не тоска по сыну, а яд.

Беррон тем временем уже подошел к королеве, и Гвидион помог ей