Примерно через декаду я решила, что достаточно пришла в себя, чтобы возобновить свои визиты к орковскому шаману. А то Тэль говорил, что тот каждый раз ко времени моего обычного прихода доставал доску для хедреса и ждал, хотя ему и сообщили, что я горюю по умершему наставнику.

Привычно телепортировавшись в закуток коридора возле его комнаты, постучала, вошла и начала молча расставлять фигуры на доске. Обычно я при этом что-то рассказывала, а орк молчал, но сегодня и мне говорить не хотелось, так что партия началась в полной тишине. Когда на поле осталось уже примерно половина фигур и одну из них я машинально вертела в пальцах, он неожиданно накрыл их своей здоровенной ладонью.

— Я понимаю твою боль — тихо произнес шаман. — Мой наставник тоже ушел в обитель предков.

Почувствовав, как откуда-то изнутри поднимается очередная волна слез я до боли закусила губу, но все равно не смогла сдержать их. Встала, собираясь уйти, но тут орк тоже поднялся и аккуратно притянул к себе, обнимая, как ребенка и неловко поглаживая рукой по спине. Я окончательно разревелась и безотчетно прижалась к нему, орошая рубаху слезами и даже не отдавая себе отчета, что это были первые слова шамана с тех пор, как он окончательно вышел из транса.

Глава 29

Глава 29

У вампиров я не появлялась почти месяц. Райн сам несколько раз заходил в гости, рассказывая, как идут дела, и успехи Корвина были впечатляющими. К тому же за возможность получать информацию от своего приказчика он вызвался помочь Райнкарду разобраться в тонкостях управления графством, и теперь они большую часть дня проводили вместе, занимаясь делами. Райн его даже в деревню один раз вывел, но это для обращенного оказалось все же тяжело, и они совместно решили, что больше так делать не стоит.

А еще у Корвина имелся небольшой заброшенный форт, находящийся в полудне пути от основного поместья и оставшийся там еще со времен, когда самого графства и в помине не было. Так что он предложил именно его использовать для проживания обращенных вместе с их старшими до инициации. Более того, сам идя по этому непростому пути и не имея семьи, граф вызвался полностью курировать это направления, в том числе и делясь с птенцами личным опытом. Обсудив это с Тэлем, Райн даже согласился, что, когда инициируется на высшего, Корвин станет идеальным кандидатом на последнее место в триумвирате, поскольку является одновременно представителем нового поколения, дворянского сословия и просто вполне разумным вампиром.

Инициацию граф прошел спустя всего полтора месяца после обращения и кровью с ним разрешили поделиться Грегу, которого я на всякий случай подробно проинструктировала что делать, если Корвин не сможет заставить себя его отпустить. Пусть парень и ушел из магической академии, но некоторые навыки получить там все же успел, иначе о его участии не могло бы идти и речи. Второму обращенному попытаться стать высшим пока не разрешили, хотя он и требовал этого открытым текстом, заявляя, что ему надоело сидеть взаперти, да еще и выполнять дурацкие поручения вроде чистки пруда. Но всем, кроме него, было очевидно, что шансов пройти испытание у птенца не много, а отправлять того на смерть Райн не хотел.

Совместно с Майлсом и Корвином он разработал целый свод правил для обращенных, в котором, в том числе, устанавливался и максимальный срок до попытки инициации, равный двум годам, после которого птенец мог потребовать ее проведения независимо от мнения своего старшего. А еще там была прописана обязанность выполнять любые работы, назначенные любым из троих руководителей клана, так что обращенные до инициации на высшего становились кем-то вроде работных со старого континента. Это позволяло уменьшить их самомнение и увеличить стремление перейти в число полноценных вампиров. Теперь каждый дающий разрешение на обращение расписывался в ознакомлении с данными правилами и желающих заметно поубавилось, но все же они были.

Наши встречи с орковским шаманом, которого звали Кронг, теперь проходили намного интереснее, а все потому, что он не молчал. Разговаривали мы при этом, что называется «за жизнь», то есть не пытались выведать друг у друга чего-то стратегически важного, но это все равно было здорово, поскольку с другими он по-прежнему беседовать отказывался. Я честно спросила Тэля, нужно ли пытаться вывести Кронга на какую-то конкретную тему, на что Владыка только махнул рукой, сказав, что на данный момент важнее закрепить успех в установлении контакта между нами. Хотя я при этом была абсолютно уверена, что наши беседы слушают, тщательно конспектируют и потом анализируют. Но это были уже не мои заботы.

Я изо всех сил старалась оказать орку хоть какое-то сопротивление в хедресе, но все мои потуги были тщетны и через некоторое время я решилась запросить помощь друга, рассказав Кронгу историю случайного спасения эльфийского паренька, дожидавшегося отца у него на работе. Шаман посмотрел с подозрением, но все же согласился. Вот только во время всей той игры он молчал. И да, нам не удалось обыграть его даже вдвоем, зато притихший в присутствии грозного орка мальчишка по возвращении буквально искрил эмоциями и был настроен непременно взять реванш. Вот так и получилось, что навещать шамана мы теперь ходили вдвоем. Орк с эльфом устраивали сражение на доске, в котором победы раз за разом одерживал шаман, но мальчишка не расстраивался. Во взгляде его от этого только сильнее разгорался азарт, и я знала, что он часами роется в справочниках по хедресу и даже берет уроки у одного из признанных мастеров.

После этого я предложила и Кронгу пригласить и к нему кого-нибудь из сильных противников, чтобы интереснее было, но он отказался, сказав, что соперник у него достойный, хоть пока и недостаточно опытный. Вместо этого шаман попросил подобрать дополнительную литературу по этой игре помимо того единственного учебника, что я притащила орку в самом начале вместе с доской и фигурами. Сама я в этом разбиралась плохо, хотя и могла выдать кому-нибудь такое поручение, но все же рискнула предложить Кронгу попросить об этом своего соперника. Он достаточно долго смотрел на меня, потом развернулся и молча пошел к кровати. Разговаривать орк по-прежнему соглашался только со мной, и, пока мальчишка находился в комнате, упорно молчал. Беседовали мы уже после.

— Да что в этом такого-то⁈ — возмутилась я ему в спину. — Вас же не допрашивать собираются, не секреты какие-то выведывать, чтобы гордо