забрать реликвии, собранные вашим отцом. Виктор только воспользуется этим.

— Нет.

Её отрицание забавляло Михаила.

— Да. Если в Совете решат, что вы не способны уберечь наследие Николая Медичи, они придут за самым ценным. Они разграбят всё. Если ты ещё не поняла, вчера вас прощупывали. Грядёт переворот. Те, кто желает власти, будут делать всё необходимое, чтобы её упрочить. И будут обкладываться всеми возможными магическими артефактами.

— А у кого в стране самая богатая сокровищница в стране? ― спросила Анна, полностью подтверждая слова Михаила. ― Просто обороняться не получится.

— Будем действовать на опережение, ― Томас немного расслаблено откинулся на спинку стула и выглядел так, будто всё решил и не потерпел бы протестов. ― Все ждут, что мы добудем для Роменклава Золотой гримуар. На балу несколько раз говорили об этом. Мы соберём приём, как делали наши родители, после, как вся подготовка и экспедиция будет окончена. Сейчас мы можем сказать, что наш отец отыскал точное местонахождение реликвии.

— И когда мы ничего не представим, то нас сожрут с потрохами. ― Драгана вышла из себя. ― Приплетать родителей, ты серьёзно? Николай Медичи не был святым! Томас, мы с тобой это, как никто знаем. И знаем, что есть у нашего отца враги и после смерти. Мы сами позволим им поносить отца. Разрешим этим гнилым, жадным людишкам продолжать осквернять его память. Топтать его репутацию! Была бы их воля, они бы с радостью станцевали на его могиле!

— Но выиграем время, ― спокойно противопоставил Михаил, осознавая, какая может быть реакция. ― Николая не все любили, но его уважали. Он был лучшим в своём деле, и за это его презирали. Никто не смог и не сможет ещё долгие годы достичь его величия.

Драгана засмеялась в голос.

— Мы знаем, что Виктор и его маленькая армия не будут сейчас открыто выступать против царей, ― Драгана допила свой яблочный сок. ― Но уверена, он найдёт способ, как использовать против нас нашу ошибку. Мы попались.

— Виктор сделает попытку убедить тебя ему помочь, ― Михаил смотрел на Драгану. ― Убеждать он умеет.

— Значит, переговоры? ― Томас оставался оплотом разума и начал продумывать каждый шаг до мельчайших деталей. ― Мы можем выторговать неплохие условия, пусть в них и нет смысла. Ему нужна моя сестра, чтобы добраться до короны.

— Когда отправленная им экспедиция в Библиотеку не вернётся, он выступит перед Советом и законно сможет привлечь Драгану к следующей. ― Михаил повёл подбородком, собираясь с мыслями. ― Так под официальным исследованием он совершит переворот.

* * *

Такси остановилось за пару кварталов от ворот замка. Михаил знал, что рискует всем, когда приехал сюда. После обеда в поместье Медичи он потерял всякую уверенность в своём плане. Драгана сделала попытку отговорить его вернуться в Совет, предлагала найти другое решение рассказать всё царям, но он не мог оставаться в тени. Он должен быть уверен, что Виктор не предпринял мер, а из лабораторий Совета не шагает армия ко дворцу.

Его пропустили через пост гвардейской охраны. Михаил не жаловался, когда шёл под жарким солнцем до дворца, вышедшее пока он возвращался в Астерию. Удивительная погода для холодного лета, и мысли о поте скатывающемуся под ворот рубашки даже успокоил. Перед входом в центральные двери он остановился, засматриваясь на архитектуру. Дворец построенный в виде полумесяца можно было разделить на пять отдельных дворцов. Четыре семьи восходящих к богу жизни, четыре высоких шпиля симметрично заворачивающих строение.

Михаил всегда восхищался мастерами, которые проектировали величайший чертог для царей, что редко собирались вместе. Коридоры петляли, каждый под магической защитой, каждый вёл в определённую часть замка. Каждый царь с семьёй жил на своей территории, почти буквально в личном дворце и собирались они вместе только на официальных собраниях.

Так пятый дворец в одном огромном, величал всё строение и связывал четыре ветви и народ воедино во время великих празднеств. Центральный шпиль возвышался над четырьмя остальными, напоминая, что Роменклав един.

Чтобы пешком обойти одной стороной дворец заняло бы много времени, и Михаил шагнул в главные двери, чтобы пройти строение насквозь и через внутренний двор прийти к зданию Совета. Широкие ступени ещё были устланы ковром, когда он по ним поднимался. Двери открылись, и он смело шагнул в замок, оказываясь в ловушке истории, которую никогда не расскажут колонны, подпирающие, купольный потолок холла. Можно вечно смотреть на лики богов, взирающих на каждого, кто входил в самое сердце страны. Он задумался, а знают ли боги, что происходит с их детищем? Знают ли они, что страна может быть разорвана на куски?

Шесть храмов, окружающие дворец, требующие поклонения богам и их истории, постоянно напоминают о смирении и вере, которую должен нести каждый гражданин страны. Но могут ли эти храмы с их служителями защитить Роменклав, когда кровь прольётся и свершится непоправимое?

Сбросив с себя все сомнения Михаил пошёл дальше, через длинный холл, идя навстречу высоким окнам, открывающим вид на царские сады. Здание Совета казалось посмешищем на фоне дворца, но никто не смел отрицать, что архитекторы и тут постарались.

Двери Совета открылись для него, приняли в свою обитель. Самостоятельно Михаилу сюда никогда бы не светило попасть, но никто не знал о твёрдой руке, что проложила ему путь на вершину. И он бы отдал многое, чтобы сейчас пожать руку, поблагодарить, но двери закрылись с бархатным щелчком, и он ощутил себя в очередной ловушке. Здесь не так много света, как в парадной дворца, от этого всегда он был готов к любой непредвиденной ситуации.

Михаил сразу пошёл на второй этаж, в сторону апартаментом. Вряд ли был тот, кто заметил его отсутствие, пока вся страна праздновала начало нового Круга. Рядом с его кабинетом маячили гвардейцы в своих синих формах, при параде и при полной готовности. Михаил остановился за углом, наблюдая и выжидая. Обдумывал свои действия.

Шаги Михаил услышал раньше, чем его заметила приближающая фигура, и проскользнул в пустой кабинет. Шевелюра Александра была слишком узнаваема, и он положил ему руку на плечо. К достоинству Марова можно было отнести полное бесстрашие и абсолютное хладнокровие даже в самых непростых ситуациях. Тёмные глаза друга зажглись. Михаил удивился, насколько был тот потрёпан, насколько мятая рубашка и даже подметил след губной помады под челюстью.

— Что толпа гвардейцев делает у моего кабинета?

— А что они делают? ― Александр улыбнулся, и Михаил отшатнулся от него. Алкоголем разило так, что следовало найти закуску. ― Охраняют тебя? А почему ты здесь, а не там?

Вся координация движений Марова полностью нарушилась от количества выпитого. Он