«Так просто! Почему же меня она щадила?» –растерялся Меф. Однако задавать вопросы было не время. Клинком он отразилследующую искру и ответным рубящим ударом оставил Юльт без ступни. Да, это былуспех, но успех кратковременный. Разъяренные ведьмы бросались, точно фурии.Покалеченные Юльт и Жыржа дрались ничуть не хуже остальных. Для одной толькоБайтуй, встретившейся с копьем валькирии, сражение закончилось. Однако покатело ведьмы не стало глиной, Ирка не могла выдернуть глубоко вошедшее копье иотступала, безоружная, преследуемая тремя ведьмами. Меф вот-вот должен былисчезнуть под грузом навалившихся на него дряблых тел.

Вот уже оглушенный Антигон отлетел вкустарник. Вот нагрудник Ирки прогнулся от двух разом попавших в него искр.Пущенная вскользь искра опалила Мефодию волосы, отозвавшись в них болью ипрочертив на щеке рубец ожога. Возможно, тут бы все и закончилось, но яркийстолб света ударил вдруг в старый клен.

Уйреань, старшая из ведьм, тревожно вскинулаголову и что-то закричала, показывая наверх. Никогда еще охотник так скоро непревращался в беспомощную дичь. Полуночные ведьмы увлеклись. Им стоило бывыставить стража. Однако, спеша расправиться с юной валькирией, они проявилиизлишнюю самонадеянность. Теперь же было поздно. Их судьба решилась.

Валькирий недаром называли гвардией света. Онипосыпались сверху, точно огненные кометы. Схватка завершилась, едва успевначаться. Одиннадцать копий пронизали воздух стремительнее солнечных лучей.Множество бесшумных молний сверкнули в потемневшем небе над парком. Пять копийнашли свою цель сразу. Еще три после повторного броска, когда уцелевшие ведьмыбросились врассыпную.

Скрыться удалось лишь двоим. Опытная старухаУйреань после первого града копий предусмотрительно притворилась мертвой. Затемвскочила и, выпустив в ринувшуюся на нее Таамаг искру, мгновеннотелепортировала. Второй спасшейся ведьмой была Дадаба. Сонное копье Бэтлы лишьзацепило ей руку у локтя. Придерживая раненую руку, мешавшую ейтелепортировать, Дадаба отползла за дерево и скрылась в одной из заранеепрорытых нор. Искать полуночную ведьму в Нижнем Мире никто не стал.

Поняв, что все кончено, Мефодий опустил меч.Сверкающий клинок, точно жиром, был облеплен гнилой плотью ведьм. Спешаизбавиться от нее, меч брезгливо встряхивался, точно мокрая собака.

Однако торжествовать было рано. Это Буслаевустало ясно, когда он поднял голову и увидел устремленные на него глазавалькирий. В них было такое испепеляющее презрение, что впору было пойти кудаподальше и втихую удавиться на осине. Копья, недавно поразившие ведьм, теперьбыли нацелены на Мефодия.

Буслаеву ясно представилось, что сейчас емупридется сражаться с валькириями. Только едва ли этот бой станет для него такимже удачным. Чудеса потому и чудеса, что случаются скорее как исключения. И дажеесли предположить, что можно дважды зайти в одну воду, то сделать это трижды неудастся никому.

Ирка, не хуже Буслаева сообразившая, какоеразвитие может получить ситуация, на всякий случай придвинулась поближе к Мефу.Это не осталось незамеченным.

– Ну и дела! Я вижу, эти двое не слишкомторопятся убивать друг друга! – откинув назад волосы, с насмешкойвоскликнула Хаара.

– Почему вы не сражаетесь? Только смертьодного из вас поставит точку в дуэли! – настойчиво прогудела Таамаг.

Антигон подпрыгнул от гнева и так посмотрел наногу большой валькирии, словно хотел расплющить ей ступню булавой.

– Эй ты, особо крупная особа! Я хочу тебекое-что сказать! – крикнул он.

Таамаг опустила глаза, пытаясь сообразить, ктос ней разговаривает.

– А, это ты! Ну... слушаю...

– Вы... вы... даже не могу подобратьслов... хорошая, умная, замечательная женщина! Вот! – выпалил Антигон свызовом.

«Ого! Мерзкая, тупая, отвратительная! Это ужеперебор!» – привычно перевела Ирка.

Однако Таамаг была далека от магическогоязыкознания и не знала особенностей кикиморского языка. В результате онавначале удивилась, а затем приятно порозовела.

– Ну что ты? Стоит ли об этомупоминать? – застенчиво пробасила она.

– А еще ты добрая и красивая! –сказал Антигон завершающим аккордом.

Таамаг все еще с недоумением разглядывала его,когда послышался знакомый треск мотора и, петляя между деревьями, к нимподъехал Эссиорх.

– Грязь жуткая... сколько землиналипло! – вместо приветствия сказал он, разглядывая заднее колесомотоцикла.

– Между прочим, мог бы явиться и раньше.Двум ведьмам удалось уйти! Эти бестии скрываются очень быстро, –недовольно сказала Бармия, валькирия бронзового копья.

Эссиорх заглушил мотор, однако грохочущее эходолго еще бродило по парку и коробкам окрестных домов.

– Разве двум? У вас неважно сарифметикой, дамы! Не двум, а трем, – хладнокровно поправил он.

– Трем? Почему?

– По этой причине я, собственно, изадержался. Двенадцатой ведьме, Зуймурзунг, я сохранил жизнь, – со вздохомповедал Эссиорх.

– Ты пощадил ее? Это правда или ябрежу? – не поверила Хаара.

Хранитель развел руками.

– Увы, таково было желание того, чьесердце она собиралась вырезать. Для этой цели у Зуймурзунг был приготовленвпечатляющий нож. Правда, ей так и не удалось им воспользоваться...

Бармия с недоумением воззрилась на него.

– Что за нелепость? Зачем ведьмам люди?

– Насколько я понимаю, тут случай особый.Речь шла о семени мрака, которое четверть века назад было посажено в этосердце, – мягко пояснил Эссиорх.

– Но зачем ты оставил ее в живых?ПОЛУНОЧНУЮ ВЕДЬМУ! – с тревожным недоумением, точно столкнувшись с чем-тоизначально лишенным логики, снова спросила Хаара.

Хрупкая, изящная, красивая, она выгляделахолодной и беспощадной. Ирке она казалась похожей на скальпель. Эссиорх,однако, спокойно выдержал ее взгляд, который у многих выбил бы почву из-подног.

– Свет должен быть великодушен. Если нет,то в чем его главное отличие от мрака? – отвечал он.

– Великодушие существует для другихслучаев. На коварных прихвостней оно не распространяется. Что помешает ведьмевернуться, взять другой нож и закончить начатое? – кусая ногти, возразилаФиломена.

Двадцать две ее косы вздрагивали. Посмотрев нанаконечник копья, залитый густой слизью, Ирка подумала, что у Филомены еще небыло времени заняться своей прической. Завтра кос будет двадцать три, а то идвадцать четыре. «А если доберется до нас с Мефом, то еще больше!» – прикинулаона.