«Как бы там ни было, нужно отсюда выбираться, – кумекал Дадакин. – Выйти на улицу, а там посмотрим». Он почти дошел до выхода, когда мертвец бросился на него. Это было столь неожиданно, что Дадакин как бы на мгновение потерял память. Очнулся он уже на улице. Дадакин лежал на спине, а в горло ему вцепились костлявые пальцы неизвестного. Рядом пыхтел Бранд, в свою очередь, вцепившийся в неизвестному в горло.

Дадакин чувствовал: погибает. Дышать становилось все труднее, глаза полезли на лоб. Внезапно Бранд оторвал неизвестному голову и, отскочив в сторону, стал яростно трепать ее. Воодушевленный успехом собаки, пожарник попытался оторвать цепкие пальцы от собственного горла. К его удивлению, это оказалось довольно легко. Вражеские пальцы просто ломались в могучих ладонях. Хрипя и отплевываясь, Дадакин кое-как перевалился на бок и с хрустом подмял под себя неизвестного. Ярость обуяла его. Не помня себя, пожарник стал молотить по неизвестному кулаками, локтями и даже головой. Наконец он полностью освободился и поднялся.

Видок у Дадакина, прямо скажем, был неважнецкий. Во-первых, весь в крови, во-вторых, форма, хоть и не парадная, в ходе борьбы тоже весьма пострадала. Гимнастерка и штаны разорваны, ремень свалился, лишь калоши крепко держатся на могучих ступнях. Но не собственный внешний вид в эту минуту интересовал пожарника. Он никак не мог сообразить, с кем минуту назад выдержал схватку не на жизнь, а на смерть. То, что осталось от нападавшего, ситуации отнюдь не проясняло. Какие-то черные раздавленные куски, довольно заметно дымившиеся на солнце, на человеческие останки были похожи довольно смутно. Только голова, которую так и не выпустил из пасти Бранд, еще выглядела относительно прилично.

– Отдай! – приказал Дадакин Бранду.

Тот нехотя выпустил голову. Дадакин вгляделся, и ему стало тошно. Не помня себя, он побежал домой, а Бранд трусил следом. Открыв дверь, Дадакин тут же кинулся к телефону и набрал номер милиции.

– Совершено нападение! – заорал он в трубку. – На кого, на кого?! На меня! Да прямо сейчас! Во дворе дома номер 13 по проспекту Химиков! Аккурат на строительной площадке! Кто напал, не ведаю, только бился я с ним не на жизнь, а на смерть! Ухайдокал, конечно! То есть обезвредил. Да, вроде того... Я вообще-то ранен, но спущусь. Сей минут там буду.

Дадакин осмотрел себя в зеркале. На шее имелись глубокие царапины, а кое-где и раны. Сильно болело все тело, особенно левая нога – результат падения с крыльца вагончика. Он немного постонал, пытаясь привлечь внимание мирно спящей жены, но та не реагировала. В сердцах обозвав ее толстопятой чуркой, Дадакин густо намазал раны йодом и поплелся во двор. Милиция еще не объявлялась. Дадакин постоял некоторое время у подъезда, потом решил отправиться на площадку.

Останки неизвестной твари продолжали дымиться на асфальте, но значительно уменьшились в объеме. Пожарник носком калоши дотронулся до того, что осталось от головы, и сплюнул. Доказательства минувшей битвы таяли на глазах. Правда, в строительном вагончике как будто имелись и другие твари. Дадакин в полутьме вроде бы заметил еще фигуры, лежащие на лавках, но проверять, остался ли там кто, бравый пожарник не стал. «Пусть сами смотрят», – подумал он. Как раз в эту минуту подъехала милиция.

– Ну, чего тут опять случилось? – спросил вылезший из «Жигулей» старший лейтенант.

– Вот!.. – Дадакин вначале показал на свои раны, потом ткнул пальцем в землю.

– Кто тебя так? – Оно!

– Кто – оно? – Лейтенант уставился на дымящиеся останки, больше напоминающие куски грязного льда.

– Это вот... – И Дадакин стал рассказывать о том, что с ним произошло полчаса назад.

Лейтенант, а вместе с ним еще двое милиционеров недоверчиво взирали то на пожарника, то на землю.

– Ничего не понимаю! – сердито произнес лейтенант. – Кто на тебя напал?!

– Я же говорю...

– Что говоришь?! Где этот-то?..

– Да вот он... Вон и голова...

– Какая, к хренам, голова?! Это кусок льда!

– Не знаю... Может, и льда. Только это было головой!

– Бред какой-то... – Лейтенант нагнулся и стал разглядывать голову.

– Там, в будке, еще есть такие, – сообщил Дадакин.

Лейтенант недоверчиво покосился на него, потом скомандовал:

– Алехин, пойди проверь.

– Только осторожно, – предупредил Дадакин. – Нападают без предупреждения.

– Ладно, ладно... Давай, Алехин.

Сержант покрепче сжал автомат и, поднявшись по ступенькам, отворил дверь.– Чего там?! – крикнул лейтенант, приблизившись вплотную к вагончику.

– Темно, ничего не видать.

– Ладно, я сам... – Он сходил к машине, принес фонарь и поднялся в вагончик.

– Точно, – услышал Дадакин голос лейтенанта. – Не врет, старый пердун. Эй вы, чурки херовы, поднимайтесь.

Что произошло дальше, Дадакин не видел и мог только предполагать. Вначале раздалось нечленораздельное ругательство, затем вопли возмущения, а может, и ужаса, потом короткая автоматная очередь. Дадакин отпрянул от вагончика, а третий милиционер, доселе не задействованный в мероприятии, бросился вперед и своим появлением, похоже, только усилил сумятицу. В вагончике творилось непонятно что. Потом оттуда с грохотом выкатился третий милиционер, несколько секунд полежал на земле, потом кое-как поднялся и заковылял к «Жигулям». Следом за милиционером из вагончика вывалилась черная тварь, сжимавшая в пальцах, больше похожих на когти, клочки рубашки лейтенанта. Тут Дадакин в первый раз как следует разглядел того, кого впоследствии стали называть «нечистью». Перед ним стояло существо мужского пола, совершенно голое и действительно словно обугленное. Кожи на нем как будто не имелось. Во всяком случае, Дадакин отчетливо видел ребра, на которых просматривались мышцы и связки, конечности с мускулами, а главное, голову, которая как будто находилась в последней стадии разложения. Нос провалился, губы отсутствовали, только блестящие, как стекляшки, глаза бессмысленно таращились в пустоту. И еще нижняя челюсть с одной стороны отвалилась и болталась на одном сухожилии, отчего вид у твари был скорее смешным, чем страшным.

Нечисть медленно двинулась в сторону Дадакина, и тот проворно отскочил на безопасное расстояние.

Тот милиционер, который только что вывалился из будки, вернулся. В руках у него был автомат. Подойдя довольно близко к твари, он влепил в нее очередь. Дадакин отчетливо видел, как от существа в разные стороны полетели ошметки, словно его обрабатывали на токарном станке. Однако оно вовсе не желало падать. Правда, и активность у него была нулевая. Оно просто стояло на месте, ничего не предпринимая. Из будки высунулся лейтенант. Вид его оказался ужасен. По сути дела, он, не считая изрядно порванных трусов, которые едва прикрывали чресла, стоял совсем голый. И рубашка, и брюки выглядели плачевно, поскольку от них остались лишь ремни. Тело и лицо были в крови, а безумные глаза, казалось, ничего не видели.