сорваться. Например, Юпитер… А ведь именно он защищал Землю от прилетающих в Солнечную систему комет, астероидов и метеоритов. В течение земного года на него падает 6-7 крупных астероидов, не считая разной мелочи, которая исчисляется сотнями. И вся эта небесная артиллерия, не будь она им перехвачена, могла бы долетать до Земли. Если же Юпитер сошёл с орбиты, то Земля осталась беззащитной, вот и посыпались на нас кары небесные.

— Или если сама Земля вышла из сектора, где Юпитер её защищает своей гравитацией… — тихо сказала Маша.

Ещё с полчаса мы говорили на эту тему. Как бы там ни было, получалось, что опасность бомбардировки астероидами резко возросла. Земля теперь будет обречена постоянно попадать под удары из космоса. Два падения произошло только в нашей местности. Очередной удар может оказаться роковым для нас. И как с этим быть? Уходить глубоко под землю?

В какой-то момент нашего разговора я почувствовал тихий подземный рокот и слегка задрожали стёкла — это пришла сейсмическая волна от взрыва. Она была слабой, Люся с Машей, которые в это время суетились вокруг плиты, её даже не заметили. Так что наши окна уцелели бы и без скотча, но поскольку астероиды к нам зачастили, мы решили дополнительно защитить их и на следующий день заклеили окна скотчем ещё и снаружи — мы с Егором на лестнице ползали по второму этажу, а девчонки — внизу. Света всё равно было мало, поэтому уменьшение светопроницаемости наших окон из-за слоя плёнки ничего особенно не меняло.

Когда мы только приехали в Каюжное и поселились в миссии, меня вовсе не тревожили грядущие проблемы с освещением. Почему-то во мне была уверенность, что с удалением от Солнца мы будем приближаться к Немезиде, поэтому недостаток солнечного света будет хотя бы частично компенсироваться светом этой новой красной звезды. Но ничего подобного не происходило: солнечный диск уже уменьшился кратно, а Немезида крупнее не становилась. Я понял, что эта красная звезда находится чрезвычайно далеко от нас, и, несмотря на гравитационные возмущения, которые от неё исходили, сколько-нибудь ощутимого освещения мы при нашей жизни не дождёмся.

Свет Немезиды был заметен только в безлунные ночи. Но если в небе было даже изрядно потускневшее Солнце или столь же малоубедительная Луна, Немезида выглядела только как яркая звезда.

Богоборец

…но подкрадываться мне больше вовсе не хотелось. Я так устал, гоняясь за этим оленем, что просто вышел из-за кустарника, не обращая внимания на шум и треск, которым сопровождалось моё появление. Олень наклонился и начал пощипывать траву. Рога его, необычно большие, были направлены в мою сторону. Я подумал, что у оленей как раз сейчас гон, и они становятся довольно опасными.

Но именно этот олень, мой, который должен был стать моим охотничьим трофеем, вёл себя спокойно и не пытался атаковать меня. А рога его были настолько хороши, что прославили бы любого охотника.

Я присел на камень, чтобы передохнуть. И мне пришла в голову мысль, что непросто будет тащить тушу этого оленя несколько километров к нашему лагерю. Вероятно, придётся убить его, оставить здесь, а затем идти за помощью. Но кто-то из хищников мог в это время позариться на мою добычу. Я осмотрелся.

Олень поднял голову и снова взглянул на меня. Мне показалось? Или вправду на его морде появилась какая-то насмешка? Я вскочил с камня и поднял лук, мгновенно наложив стрелу на тетиву.

В одно мгновение олень совершил прыжок и скрылся за деревьями в лесу. Я рванулся было за ним, но тут моё внимание привлекли голоса за пределами поляны. Впереди между деревьями был просвет. Похоже, что лес здесь заканчивался, и я прошёл вперёд на доносившиеся с той стороны голоса. Буквально через пятьдесят шагов я вышел на берег небольшого озера. Слева раздавался девичий смех. Я повернулся и увидел компанию обнажённых девушек, которые, вероятно, только что вышли из воды — по их коже стекала вода.

Я сделал шаг к девицам. Та, что стояла ко мне спиной и при помощи подруг расчёсывала длинные, почти до земли, волосы широким гребнем, услышала мои шаги и сначала только головой, а затем и всем телом повернулась ко мне. На её бёдрах было повязано полотенце, на грудь спадали локоны волос. Девушка посмотрела на меня, и во взгляде её я увидел призыв и желание. Она сбросила полотенце, откинула с груди волосы за спину и божественная красота раскрылась мне. Я отбросил в сторону лук и двинулся в сторону красавицы. Позади меня раздался шорох, я оглянулся и увидел оленя, который снова смотрел на меня из-за кустов. Но он больше не был мне интересен. Меня ждал другой трофей.

Девушки, окружавшие красавицу, вскрикнули и бросились загородить её от меня. Я догадался, что это служанки госпожи, которую они сопровождали на купание. Но красавица отодвинула их руками и уставилась на меня.

«Будь осторожен, брат…» — вспомнил я слова Пенфея и поднял взгляд на богиню.

В её глазах я увидел торжество и холодную ярость…

Автор ждёт читателей, желающих задать вопросы, в своей группе в Telegram: Тёмные воды Алексея Черкасова (https://t.me/AlexCherckasov)

Глава седьмая

Вспоминая нашу жизнь в Каюжном, я ловлю себя на мысли, что это было самое безмятежное время в моей жизни. Мы жили без забот, еды было вдоволь, работы почти никакой, целыми днями мы болтали, читали книги или играли в какие-нибудь настольные игры. Это был настоящий рай.

Единственное, что меня тогда угнетало, это вечный полумрак. Днём были сумерки, которые с трудом разгонялись церковными свечками, а ночью — темнота, слегка рассеиваемая Луной, если она была в небе. Особенно непривычен ночной мрак был на первых порах, когда перестали загораться привычные огни ночных фонарей. Мы довольно быстро адаптировались, но неделя за неделей сгущавшийся мрак действовал удручающе, вгонял в депрессию.

Тяжёлой занозой сидели в сердце Иваныч со Стасом. Как они, где? Может быть, оба в Полянах? Я так туда и не доехал. Но подозревал, что там сейчас такие сугробы, что ехать можно разве что на танке.

В остальном мы были всем довольны.

Появление у нас Ефима знаменовало перелом в нашей беззаботной жизни.