Катя была в комнате, а Людмила Петровна вздыхала и плакала, с осуждением глядя на дочь. Вдруг раздался звонок в дверь. Людмила Петровна вскочила с дивана и бросилась открывать, словно она знала, кто это. В квартиру влетела Женя – нечесаная, в мятой, не первой свежести теплой кофте.

– Юлька, ты что, – взмолилась она с ходу, прыгнув на диван рядом с Юлей. Та сразу поняла, кто позвал Женю на подмогу. – Оставь эти планы! Это Алинке хорошо поехать на Тенерифе, у нее все дети здоровы. Да будь Катя стабильна, да разве бы кто сказал слово против? Но ведь нельзя так рисковать, ты же сама знаешь, как это опасно. Как ты могла согласиться на эту авантюру, я не представляю! Ты ведь такой осторожный человек, ведь для тебя на первом месте дочь, а уже потом все остальное.

– Я для Кати и согласилась поехать, – попробовала вставить слово Юля. – Для нее, понимаешь? Вдруг это поможет ей?

– Если тебе так хочется отдохнуть, езжай одна, – говорила Женя, будто не слыша ее, – а Людмила Петровна побудет здесь с Катей. Я помогу, чем смогу. Можешь на нас рассчитывать.

– Без нее не поеду. Смысла нет, – покачала головой Юля. Решение, давшееся ей с таким трудом, вызывавшее сомнение у нее самой, стало казаться ей безрассудным. Ведь уже два взрослых человека были против. И это не считая врачей.

– Вот и славно. Ты нужна ей.

И Женя вновь пустилась в бесконечный поток слов, суть которых сводилась к одному: Юля была плохой матерью, раз решила подвергнуть свою дочь такому риску, отправиться с ней в поездку в жаркую страну. И нужно было все отменить теперь, признать свою ошибку. Людмила Петровна вторила ей, вздыхала, говорила о том, что не переживет, если что-то случится с Катей.

Юля, и без того подавленная, чувствовала, что не может более проронить ни слова. Она ненавидела в себе это безволие, слабость, невозможность выдержать оборону, отстоять то, во что она еще не так давно верила. В этот самый момент у дверей раздался третий голос:

– Что за народный сбор?

Юля вскинула голову. Самый родной, горячий голос на свете звучал как заклинание. В дверях гостиной стояла Марина, не успевшая снять куртку.

– Почему дверь в квартиру не заперта? Входите, берите что хотите, – продолжила она, словно не замечая, как поразило всех ее появление.

Женино лицо изменилось: она и раньше на дух не переносила Марину, а после того, как стало известно о ее последнем романе, так и вообще не хотела быть в ее обществе. До этого момента и Юле казалось, что она зла на нее, что не может простить ей ее похождения и что они уже никогда не будут так близки, как раньше. Ведь они с тех самых пор не виделись и не общались.

Однако вот Марина стояла здесь, самый желанный гость в мире, и Юля вдруг поняла, что ни один проступок подруги не помешает ей быть таковой.

– Так-так, – рассудила Марина, от которой не скрылись красные глаза Людмилы Петровны и то, как Женя нависла над Юлей, – вот почему ты собралась отменять поездку.

– А ты знала, что мы едем? – прошептала пораженно Юля.

– Конечно, знала. Я все про вас знаю. Благо, Алина со мной еще общается.

– Это она тебе сказала, чтобы ты приехала, – тут же догадалась Юля.

– Марина, хоть ты помоги, – взмолилась Людмила Петровна, – это ведь невозможно! Везти ребенка в такую даль, в жаркий климат! Где нет наших врачей, где все закончится плохо, будет коллапс. Зачем? Для чего? Почему нельзя оставить ребенка в покое и дать ей просто выздороветь дома? Нет ничего лучше дома!

– Нет, постойте, с чего вы взяли, что будет плохо? – тут же перебила ее Марина беспрекословным тоном. – Ничего опасного в этом нет. Я тоже читала про все это: про смену климата и так далее. Наоборот, хорошо, что Катя побудет на солнышке, подышит свежим воздухом. Морской соленый воздух помогает бороться с инфекциями. Потом ОРЗ будет меньше болеть. Вы ведь ее не на две недели везете, а на месяц минимум, поэтому про смену климата не нужно даже ничего думать. Все будет хорошо. А если вы не поедете, Людмила Петровна, то я возьму отпуск и поеду на вторую половину месяца.

Услышав это, Людмила Петровна откинулась безжизненно в кресле: лишенная последнего козыря, она впала в уныние.

– Но лучше бы, чтобы вы поехали, потому что, может, нужно будет продлить поездку, – тут же заметила Марина. – А у меня отпуск тоже всего две недели.

– Ты правда поедешь? – выдохнула Юля.

Марина посмотрела на Юлю и улыбнулась ей горячо.

– А почему нет? С Катей хоть на край света.

– Вы с ума сошли! – вскричала Женя. – Юля, одумайся! Ты же помнишь, что врачи сказали: никаких поездок сейчас! – она вскочила и забегала по комнате, теребя виски и неприбранные волосы. – Не губи свою дочь! Прошу тебя! Как тебе не страшно?!

Она кричала так, словно речь шла о ее собственном ребенке.

– Да что ты пристала к Юле? – не выдержала Марина. – О своих детях лучше подумай, ты с мужем все борешься, чтобы он детьми занимался, вот и борись! Или еще лучше: отведи их в сад, хоть перестанешь мужу мозг выносить. От того, что ты обломаешь Юльке поездку, твои семейные проблемы не решатся.

– Да при чем здесь мои проблемы? – огрызнулась Женя. – На себя посмотри лучше! В твои лета по мужикам бегать! Думаешь, если Юлю отправишь в объятия этого немца, то еще одной распутницей будет больше и вроде как и ты не так плоха?

– Что?! – воскликнула Марина, опешив. – Ты кого распутницей назвала? Нашу Юлю? Пусть едет и устраивает свою личную жизнь, такие мужчины не каждый день встречаются. За свою любовь нужно бороться! Если каждый раз все откладывать на потом, так жизнь пройдет мимо. Мы уже не молодые, чтобы разбрасываться такими возможностями.

– Она о нем ничего не знает, он немец, я тебя умоляю, – кричала Женя, – будет издеваться над ней похлеще Антона, а Катю вообще бабушке сплавят!

– Ты где таких страстей начиталась-насмотрелась? Все немцы изверги? У страха глаза совьи!

– Так ты из-за мужчины собралась на эти Канары? – воскликнула Людмила Петровна. Она вскочила бодро с кресла и подлетела к Юле, стала кричать над ее склоненной головой: – У тебя ребенок загибается, а ты по мужикам собралась бегать? Очнись, не бери такой грех на душу! Когда мать бросает дитя ради таких целей, все всегда оборачивается катастрофой! Все будет только хуже!