его величество Винтерхальд. – Потому что дальнейшее отрицание этого факта навряд ли сыграет нам всем на руку. Тем более что полчаса назад мне пришло письмо от главы жандармерии столицы. У нас тоже случилось нападение, пока я здесь нахожусь. Но уже точно известно, что это тоже один из бывших узников химеры. Все-таки слишком много для простого совпадения, не так ли?

Делайл сжал челюсти, сверля взглядом императорский совет. Всеобщий шок и оцепенение, казалось, повисли в воздухе. Секундная тишина была такой осязаемой, что ее, наверное, можно было бы резать ножом.

– Возникает резонный вопрос – что нам с этим делать, – сказал наш император и обвел взглядом зал.

Императрица запада встала со своего места, и когда она заговорила, мне искренне хотелось закрыть ей рот.

– Не менее животрепещущий вопрос – а безопасно ли нахождение лорда Даркмуна с леди Ирилейв?

Сердце заныло в груди, и мне показалось, что я даже уже не дышу. Я кожей ощущала на себе десятки взглядов, но никого в этот момент не видела. Я смотрела лишь на Делайла, сидящего напротив меня. Я смотрела в его глаза, и видела в них отчаяние и злость.

– И что же вы предлагаете, ваше величество? Запереть меня в клетке? – язвительно промолвил мой жених и бесстрашно воззрился на императрицу Альдарию.

В его глазах полыхали грозы, сжатые челюсти и побелевшие костяшки кулаков выдавали его состояние. Мне отчаянно хотелось обнять его, прижаться к его телу и спрятаться от всего мира и навалившихся на нас бед. В груди огнем горело отчаяние.

– Если это нужно будет предпринять для защиты мага Триумвирата, то я готова на крайние меры, – жестко заявила императрица.

– Да что вы несете? Это какой-то бред! Бред! – выкрикнула я и вскочила со своего места, когда окончание фразы потонуло в звоне разбитого стекла.

Кто-то вскрикнул от неожиданности. Возникло всеобщее напряженное молчание, пока все созерцали последствие моей вспышки гнева – разлетевшиеся на осколки стаканы с водой на столе, стеклянные колбы светильников, вазы с цветами и несколько треснувших стекол в окнах.

– Леди Ирилейв, прошу вас, возьмите себя в руки, – наставительно произнес император севера.

Послышался громкий смешок, преисполненный сарказма. Все изумленно повернулись к Джерану. Тот качал головой, выглядя при этом раздраженным.

– А давайте вашу супругу возьмем и посадим под замок! Как вам это понравится, ваше величество, а? Вам удастся держать себя в руках? Позвольте в этом усомниться, – бросил он в лицо императору.

– Вы не понимаете, что это огромный риск. Мы рискуем жизнью мага Триумвирата, – ответил император Северной империи.

– Вы, по всей видимости, забыли, что я нареченный леди Ирилейв. И о роли нареченных тоже, – веско изрек мой жених и, не мигая, посмотрел на Совет императоров.

С места поднялся супруг Герды, Эрик.

– Я напомню всем о важности связки Избранная – нареченный. Мы все прекрасно знаем, что сила Избранной возрастает, как только она встречает нареченного. Только нареченный в силах вернуть душу Избранной на пути к берегу реки забвения. Нареченный – это якорь, который удерживает разум Избранной от помутнения. Потому что всем известно, что огромная сила этих девушек – это столь же огромное испытание для их разума. Сила Триумвирата – это сила трех магов, связанная с силой магии нареченных. Это как слаженный часовой механизм, который рухнет к тролльей матери, если убрать хоть одну составляющую!

По залу прокатился шум голосов. Присутствующие тихо совещались.

– Я, между прочим, провожу совместные занятия девушек вместе с их нареченными. И впредь хотел бы их проводить в том же составе, – заявил магистр Ксенард, тренировавший нас уже который год.

– А если лорд Даркмун вдруг озвереет и накинется на свою невесту? – возмущенно промолвил император Северной империи. – Нам что-нибудь известно об иммунитете мага Триумвирата к неизвестной болезни?

Повисла тишина. Этого наверняка никто не мог сказать. Меня раздирали противоречивые чувства. Я прекрасно осознавала, что в словах монархов есть огромная доля истины. Но одна только мысль о разлуке с Делайлом приводила меня в неописуемый ужас, заставляя ощущать себя так, будто я теряю твердую почву под ногами.

– Что, если я разработаю способ защиты окружающих от озверевшего бессмертного? – с вызовом произнес Делайл.

– И как вы собираетесь это сделать? – не скрывая скептического тона, произнесла императрица.

– Я изготовлю артефакт, – ответил мой жених. – Такой артефакт, который, едва уловив изменения в сознании своего носителя, тут же его отключит, и надолго.

– Звучит невероятно, учитывая, что сама болезнь нами не изучена, – с сомнением произнес император Алмариан. – Но если вам в самом деле удастся ваша задумка, обещаю представить вас к государственной награде.

– Я делаю это не ради наград, ваше величество, – произнес Делайл, глядя в этот момент на меня.

Он говорил со мной взглядом. Я видела в его глазах боль и надежду, отчаяние и безмерную любовь. По моей щеке скатилась слеза, и я поспешила убрать ее след, не желая показаться слабой. Не сейчас, не в этот момент.

– Что ж, в таком случае, лорд Даркмун, вам все карты в руки. Я лично проспонсирую все, что будет вам необходимо для ваших разработок и артефактов. На кону судьбы жителей Эсфира, – подвел итог наш император.

Заседание я покидала на ватных ногах и с полным ощущением звенящей пустоты внутри, вцепившись в локоть Дела мертвой хваткой. Мы собирались навестить в госпитале Александра и Алиору, а моему жениху еще нужно было взять у заболевших образцы крови.

Как только мы сели в экипаж, Делайл тут же порывисто меня обнял и поцеловал в висок.

– Ничего не бойся, Мари, все будет хорошо, обещаю. Просто сейчас сложный момент, мне нужно сосредоточиться на изготовлении этого артефакта. Я уверен, у меня получится. Монархи правы, я действительно могу быть для тебя опасен. Если это случится по моей вине… Если вообще с тобой что-то случится, я этого не переживу, понимаешь?

Я ощутила, как в моих глазах вновь собрались слезы, и уже не сдерживала их, позволяя бежать по щекам. Мне казалось, что мой прежний мир, выстроенный когда-то заново с таким трудом, снова рушится. Экипаж тронулся, и вместе с Делайлом меня успокаивали теперь и подруги.

В госпитале нас не пустили в палату к Алиоре, ссылаясь, что это может быть небезопасно для нас, но позволили поговорить с ней через открытое стеклянное окошко для посетителей. К этому времени укушенным пациентам, как и самому виновнику несчастья, стало еще хуже. Алиора с трудом поднялась с больничной койки и, разговаривая с нами, присела на стул. Несмотря на то что когда-то я испытывала к ней не самые приятные чувства, сейчас, глядя на нее