Я оглядываюсь на колонну, на мягкие, тяжелые волосы Софи, на ее длинные ноги в колготках в сеточку, на ее пунцовый рот. Я хочу ее так сильно, что едва могу сформулировать связную мысль.

Я поворачиваюсь к Закари и кричу, немного слишком громко, через музыку: — Я хочу танцевать с ней. Я хочу обнять ее и поцеловать. Я хочу потрогать ее ноги через колготки. Я хочу опуститься на нее и заставить ее кончить.

Лицо Закари искажается в гримасе. — Это слишком много информации, Эв.

Я пожимаю плечами. — Ты спрашивал.

— Я имел в виду реалистичность. Каков предполагаемый результат?

— Реально, я бы согласился на то, чтобы она не ненавидела меня в течение пяти секунд.

Закари кивает. — Хорошо, тогда ты знаешь, что тебе нужно делать.

— Очевидно, что нет. С Софи я никогда этого не делал.

— Ты можешь начать с очевидного. Ну, знаешь: быть милым? Быть вежливым? Не говори и не делай ничего грубого или плохого?

— Очевидно.

— Если бы это было так очевидно, то ты бы не заставил ее потерять работу и не унизил бы ее перед всеми, кого она ненавидит.

Я подавился глотком пива, который проглотил наполовину. — Зак!

Он пожимает плечами без малейшего намека на раскаяние. — Я ведь не вру, правда?

— Нет, не врешь, но, черт возьми, ты тоже не внушаешь мне доверия.

— Я скажу тебе, кто не нуждается в уверенности, — говорит Закари, обводя взглядом колонну. — Персиваль Бейнбридж.

— Что ты имеешь в виду?

Я высунул голову из-за колонны, чтобы проследить за взглядом Закари.

Он прав. Персиваль Бейнбридж не нуждается в уверенности. Он подходит к Араминте и Софи и протягивает им напитки в голубых пластиковых стаканчиках. К моему удивлению, Софи с улыбкой берет свой стаканчик. Все трое постукивают стаканчиками друг о друга, прежде чем отпить.

Перси — не тот человек, которого я хорошо знаю, но он вполне приличный парень. Его семья — дворянство Великобритании, не слишком богатое, но и не бедное. Хотя Перси не самый красивый парень в группе, он компенсирует свою внешность отличным послужным списком и впечатляющими спортивными достижениями.

Он из тех, кто и мухи не обидит, но сейчас он может быть серийным убийцей детей, как бы я его ни ненавидел. Я смотрю на него, потеряв дар речи от шока и зависти, как он с видимой легкостью разговаривает с Софи и Араминтой.

Он что-то говорит Софи и подмигивает ей, а она смеется. Не ухмылка, не издевательское хихиканье. Это настоящий смех.

Перси и Софи примерно одного роста, а с ее темными волосами и его короткой стрижкой светло-русых волос они выглядят как идеальная пара для социальных сетей.

Я бросаю взгляд на Закари. — Откуда Перси знает Софи?

— Они оба префекты. Похоже, ты упустил свой шанс.

К Софи, Араминте и Перси подходят еще префекты, и они стоят там, болтают и пьют.

— Пойдем, — говорит Закари, беря меня за руку. — Ты можешь попробовать поговорить с ней позже.

Он уводит меня, и в итоге мы присоединяемся к Якову, Северину и нескольким парням из команды по регби. Яков пьет натуральную водку, то есть хочет, чтобы его вытурили. Сев в одиночку жарит наряд, в котором его невеста Анаис пришла на эту вечеринку, что дает ему повод постоянно на нее пялиться.

Мы играем в какие-то игры с выпивкой. По мере того как я пью, алкоголь делает меня одновременно более расслабленным и менее способным сопротивляться желанию вернуться к Софи. Я, спотыкаясь, иду за выпивкой, когда снова замечаю ее. На этот раз она стоит с Одри и танцует, подпевая песне. Одри обнимает Софи за талию, а Софи — Одри за шею. Они танцуют щека к щеке, очевидно, обе так же пьяны, как и я.

Мои шаги замедляются до остановки.

Легкая близость между Софи и ее подругами, бесстыдная привязанность, которую они открыто демонстрируют, гипнотизирует. Араминта пробирается сквозь толпу, обхватывает Одри и Софи. Они танцуют вместе и смеются. Араминта поднимает телефон, чтобы сделать селфи, и они с Одри, позируя, осыпают лицо Софи поцелуями.

Они смеются и расходятся, когда песня заканчивается, затем встают, чтобы поговорить. Одри играет с шелковистым хвостиком Софи, а Араминта показывает всем фотографии, которые она только что сделала.

Вся эта сцена в розово-фиолетовом свете выглядит сюрреалистично, как сон наяву. Страшная тоска наваливается на меня, как тяжесть.

Я мог бы быть так близко к Софи.

Я мог бы танцевать с ней, обнимать ее за талию, позировать для фотографий, прижимаясь щекой к ее щеке, переплетая свои пальцы с ее. Я мог бы получать ее улыбки, заставлять ее смеяться. Ее дружба, ее привязанность, ее любовь — это сокровище, которое я когда-то держал в руках и небрежно выбросил.

Для изгоя общества Софи, похоже, никогда не испытывает недостатка в компании. Я никак не могу найти момент, чтобы застать ее одну. То отвлекаюсь, пытаясь прервать размолвку между Теодорой и Закари, которые вцепились друг другу в глотки, как богатые супруги, переживающие горький и злобный развод.

Я провожаю Закари к открытому окну, чтобы он мог подышать свежим воздухом. Я уже собираюсь пойти за водой, как вдруг меня перехватывает Лука.

Последний раз я видел его в ту ночь в Лондоне, но чем меньше времени я провожу с ним, тем больше понимаю, насколько счастливее я вдали от него. Он одет в строгие черные брюки и белую рубашку, на его запястье поблескивают часы Rolex. Бледные волосы зачесаны назад, и он похож на злодея из сказки.

Рядом с ним — моя бывшая Жизель, раскрасневшаяся от выпитого и одетая с ног до головы в белое. Я удивлен, что они вместе. Лука уже был там с ней — он должен был, ведь я встречался с ней первым — и это не похоже на него — проводить время с девушками, которые у него уже были.

— Куда ты так спешишь, Эван? — спросил Лука со своей ленивой интонацией. — Кого-то ищешь?

Я сузил на него глаза. Прежде чем я успеваю что-то сказать, Жизель вскакивает со всей грацией кирпича.

— Наверное, Софи Саттон, как всегда. Можно подумать, что ты забыл о ней после того, как наконец-то вычеркнул ее из своего списка. — Она драматично вздыхает и качает головой. — Бедная девочка, секс с тобой, наверное, как наркотик.

У меня заурчало в животе, а руки сжались в кулаки. Жизель всегда немного раздражало то особое внимание, которое я уделял Софи, каким бы жестоким и порочным оно