По виску скатилась холодная капля.

– Проблема в том, чего я не чувствую.

Целитель медленно поднял голову и посмотрел на принца. Потом по очереди на всех остальных. Причем так, будто сам не верил в то, что собирался сказать.

И я, и охранники – мы почти не дышали. Айзен внешне сохранял спокойствие, но было видно, что это дается ему непросто.

– Я не чувствую дракона в его величестве, – растерянно продолжил целитель. – Ни дракона, ни магического резерва. У него их просто… нет.

Я с силой укусила себя за щеку.

В тот момент, когда темный сгусток вырвался из меня, я вновь ощутила тот невесомый мазок по лбу. Будто птица в полете случайно коснулась. И именно в тот момент пришло понимание: это феникс.

Феникс Сильхарда.

Точнее не так. Это был сам Сильхард.

Как сказал однажды Ортред, для драконов настоящей является именно драконья ипостась, а не человеческая. Так и для фениксов. Сильх самоиспепелился, чтобы уничтожить свою человеческую оболочку и освободить истинную суть. А Ортред, сам того не ведая, передал ее мне вместе с кровью.

Теперь же дух Сильха покинул меня, чтобы не дать королю умереть.

Ортред будет жить. Значит, Айзена никто не осудит как отцеубийцу. Однако темная суть феникса не способна существовать в теле светлого мага. Именно потому Сильхард позаимствовал тело Бурджа Паркатиса. Феникс погиб, едва войдя в резонанс с аурой Ортреда. Но перед смертью успел отравить его своей тьмой и добить ослабленного дракона.

Без дракона и магии король станет никем. Все его грандиозные планы по захвату мира превратятся в ничто. Айзен взойдет на трон как законный наследник. А рядом с ним буду я, прямая наследница последнего короля темных фениксов.

Простой, почти бескровный и потому гениальный план.

Мой несчастный двоюродный брат все-таки отомстил. А я, как он предупреждал, стала орудием мести…

Короля унесли. Целитель сказал, что погрузил его в глубокий сон. Ортреду придется еще долго привыкать к тому, что случилось и новым правилам своей жизни. Теперь он будет чувствовать себя неполноценным, как человек, оставшийся без руки или ноги. Ну и, конечно, не сможет править. Ни один дракон не склонится перед калекой.

– Что теперь с нами будет? – тихо спросила, когда мы с Айзеном остались одни.

Принц сидел на походной кушетке, опустив голову и зажав ее между ладонями. Услышав мой голос, посмотрел так, будто видел впервые.

– Таш… – нахмурился, окидывая меня удивленным взглядом. – А ты почему так одета?

Он только заметил, что я в ночной рубашке? Ох, не говорить же ему, что его отец меня похитил? Теперь-то это уже не имеет никакого значения…

– И откуда вы здесь взялись?

Эх, кажется, все-таки, придется сказать…

***

Айзен слушал, не перебивая. Он даже не смотрел на меня, зато так сосредоточенно сверлил взглядом носки своих ботинок, будто на них было написано что-то интересное. Иногда мне казалось, что он меня даже не слышит. И вообще забыл о моем присутствии.

А когда я наконец замолчала, он продолжил сидеть как сидел.

Палатка наполнилась тишиной. Тяжелой и тревожной.

Я понимала, ему нужно время, чтобы осознать и принять мои слова. Не каждый ведь день узнаешь, что твой отец угрожал твоей любимой, шантажировал ее жизнями близких и хотел использовать для грязных дел.

– Значит, портал в том артефакте был настроен на это место? – глухой голос Айзена вырвал меня из раздумий.

– Что? Нет! Это я его настроила. Пожелала, чтобы он открыл путь к тебе.

– Но ты не знала, где я, и никогда здесь не была. Не боялась, что тебя впечатает в гору или в дерево?

– Нет, – я улыбнулась, чувствуя облегчение. – Это же артефакт фениксов. Он обладает особой способностью. Можно представить место, куда ты хочешь попасть, и увидеть его варианты в специальном “окне”.

– Как ты об этом узнала?

– Отец рассказал во время нашей встречи. На самом деле артефактом легко управлять. Я взяла его в руку, представила тебя и сразу увидела эту палатку. Потом шагнула в портал.

– А до этого он вел в другое место?

Цепкий взгляд Айзена, брошенный на меня, вновь вынудил сердце сжаться. Неужели его, как и отца, интересуют шахты с даргемием? Что делать, если он тоже думает, как их найти и присвоить?

Можно было солгать. Но жить во лжи и бояться, что однажды она раскроется, я не хотела. Поэтому сказала правду:

– Да. Но то место принадлежит фениксам.

– Фениксов больше нет. Твой кузен мертв, а в тебе нет ни феникса, ни дракона. Значит, артефакт бесполезен.

Он прав, как бы больно это не звучало.

В тот миг, когда феникс Сильхарда покинул меня, я утратила все магические силы. И дело было вовсе не в кандалах, которые до сих пор украшали мои руки и ноги бесполезными полосками.

Ортред надеялся, что браслеты смогут сдержать мою магию, но он не учел, что у фениксов королевского рода есть дар Созерцания. Когда на них попала моя кровь, я смогла стереть с них все блоки и заклинания. Однако сейчас во мне не ощущалось ни малейшей искорки магии. Ни темной, ни светлой. Я не чувствовала ничего.

– Для тебя это имеет значение? – спросила чуть слышно. – Что я больше… никто…

Он покачал головой:

– Ты не никто, ты моя супруга перед духами и богами. Обряд соединил наши души, ты сама это знаешь.

– Но без магии у нас никогда не будет детей…

– Ну и плевать. Я с самого начала был готов к такому исходу. Хотя надеялся, что обряд Единения разбудит твою драконицу. А ты мне отказала.

– Да, помню, – легкая улыбка тронула мои губы. – Боялась, что у тебя будут проблемы с отцом. Поэтому нашла другой выход.

– Однако сейчас это все уже не имеет значения.

Он вытянул руку и закатал рукав. Под гладкой кожей проступили бронзовые чешуйки. На каждой из них стояла небольшая отметина, похожая на знак Инь и Ян. Одна ее часть тихо светилась желтым, вторая казалась тусклой и мертвой.

– Что это? – я насторожилась.

– Знак истинной пары. С того момента, как мы с тобой столкнулись возле ректорского кабинета, он менял свой цвет много раз. Сначала показывал, что моя истинная – слабый человеческий маг, и я дико бесился. Затем, что она – черный феникс, и я хотел сделать тебя своей фавориткой. А после – хрустальный дракон, и я тайком провел обряд Единения, чтобы ты никуда не сбежала. А теперь…

– А теперь? – повторила я эхом.

Он усмехнулся, возвращая рукав на