Опустив глаза на сцепленные руки, Филипп внимательно изучал,как плещется свет в бриллианте обручального кольца.

Время шло.

Филипп молчал,

Месье Андрей выдохся, перечисляя все выгоды и достоинствапредлагаемого проекта. Упомянуты были также выборы в России, которые не загорами, и чьи-то политические интересы.

«Куда вы лезете? В какие выборы?» — думал Филипп, изучаябриллиант.

Не чувствуя никакого дискомфорта, он продолжал держатьпаузу, наблюдая, как собеседники постепенно съезжают с проторенной дороги вкювет — начинают перебивать друг друга, путаться и повторяться.

Майкл бросился на выручку, заговорил горячо и убежденно, иФилипп позволил себе взглянуть на него.

— Одно из главных преимуществ проекта — его уникальность, —убеждал Майкл. — В России пока нет подобных информационных структур, и если мыпервыми выйдем на рынок, то освоим огромные пространства. Холдинг будетконтролироваться непосредственно вами…

— Мной? — вежливо переспросил Филипп.

— Ну, разумеется, я имел в виду специалистов, работающих увас… — заспешил Майкл, ругая себя за оговорку.

Филипп взглянул на часы.

Развязка драмы близилась.

— Может, пора уходить? Что он на часы смотрит? — быстроспросила Вика у Андрея и улыбнулась Филиппу шикарной улыбкой.

— Да подожди, он сам скажет, — отозвался Андрей с тихойдосадой.

«Уж я скажу!» — злорадно подумал Филипп.

Майкл, которого никто не слушал, распинался на заднем плане,описывая достоинства проекта.

За толстой дубовой дверью кабинета послышались движение,возня и нарастающий шум — смех и неуместно громкая речь. Бедный Майкл снедоумением оглянулся, Филипп откинулся на спинку кресла, и тогда распахнуласьдубовая дверь, и улыбающийся дворецкий доложил по-английски, чтобы все сразубыло всем понятно:

— Ваша семья, господин граф!

Мимо него уже протискивался четырехлетний Патрик, следом заним — вихрь кудрей и бантов — почти трехлетняя Клодия, названная в честь бабыКлавы, с кроликом Питером на буксире, потом радостно-возбужденный Ален,волочивший за руку смущенную девушку, затем Алекс в строгом костюме, и замыкалисход семьи Бовэ из дубовой кабинетной двери Мистер Билл, бело-рыжий сенбернар,названный в честь американского президента, с которым Филипп дружил. Ошалевшийот счастья Мистер Билл скакал по бесценному паркету с грацией новорожденноготеленка, время от времени взлаивал от избытка чувств и слюнявил все вокруг.

Компания, заставшая главу клана и отца семейства в разгарпереговоров, на миг замерла в изумлении.

Майкл вопросительно улыбался. У Виктории Терехинойотвалилась челюсть. Андрей Победоносцев превратился в соляной столб. И толькоФилипп чувствовал себя совершенно непринужденно.

— Приехали? — спросил он, как бы не веря своим глазам, и, отшвырнувкресло, распахнул объятия.

Первой бросилась к нему неискушенная во всякого родадипломатических тонкостях Клодия, за ней Патрик. Они наперебой вопили, чтоприехал Ален и вот посмотри, что привез, и пробудет в Париже долго-долго, аМоника работает с ним, и Ален обещал, что мы все вместе поедем в Дисней!

Ален, сообразив, что, очевидно, это не слишком ответственныегости, раз отец допускает такой семейный перерыв в переговорах, тоже заорал и,как в детстве, обнял его за шею. Дворецкий поймал наконец за ошейник МистераБилла. Тот горестно залаял гулким, как из бочки, лаем. Девушка, видимоупомянутая детьми Моника, прыснула со смеху, и только Алекс стояла, напряженновыпрямившись, и на ее губах таяла неуверенная, отстраненная улыбка.

Позади Филиппа что-то с грохотом упало. Он подозревал, чтоэто несостоявшийся телевизионный магнат Андрей Победоносцев свалился со стула.

Ален познакомил отца со своей девушкой. Филипп пожалпротянутую узкую руку, снял съехавшую шляпу с буйных кудрей дочери, подхватилна руки Патрика, отдал шляпу тихо материализовавшейся в кабинете Глории,гувернантке детей, потрепал подсунувшуюся морду Мистера Билла, протиснулся кАлекс и наконец повернулся лицом к троице, сидящей за переговорным столом.

«Ну, вот он, — пронеслось у него в голове, — момент истины».

— Господа, — весело сказал он, — я хотел бы представить вассвоей семье.

Глория незаметно забрала у него из рук Патрика, Аленвопросительно посмотрел на отца. Троица поднялась.

— Алекс, — заговорил Филипп, глядя жене в глаза, полныетревоги и недоумения, — это госпожа Терехина и господин Победоносцев. ИзРоссии. С Майклом ты встречалась.

— Хелло, Майкл! — улыбнулась Александра. «Господи, чтопроисходит?! — думала она лихорадочно. — Что он задумал, мой ненормальный муж?Откуда он их взял?»

И тут же вспомнила: телеканал, Майкл, финансы, ее муж,заключительное звено цепочки…

— Господа, — продолжал Филипп, — это моя жена Алекс. Дальше,в порядке убывания, мой сын Ален, его подруга Моника, мой второй сын Патрик,моя дочь Клодия. Господа из России приехали обсудить со мной вопросыфинансирования нового телевизионного канала, — объяснил он семье. — Мы закончиммаксимум через полчаса. Я хотел бы, чтобы ты осталась, Алекс.

Дождь шел не переставая. По дороге в аэропорт она дажежалела, что поехала без шофера. Она любила автомобили и ездила виртуозно, ногромадный, как гиппопотам, «Мерседес» Филиппа был слишком тяжел. Да и дети,пристегнутые на заднем сиденье, проявляли, мягко говоря, нетерпение.

Она волновалась перед встречей с Аденом и его девушкой,бегала по залу ожидания за Патриком и Кло, которые от обилия людей, витрин,неописуемо волнующих тележек с багажом, эскалаторов и огней пришли ввосторженное состояние. А потом, завидев Алена, впали в настоящее буйство. Такчто домой вся компания прибыла в некотором изнеможении.

Андрей Победоносцев и Вика Терехина за столом в кабинете еемужа — смещение времени, искривление пространства — это зрелище потрясло ее.

Хорошо бы закрыть дверь и, открыв ее снова, убедиться, чтоэто всего лишь игра воображения.

Но они действительно находились в кабинете Филиппа! Вполнереальные, непохожие на тени! Правда, у них были довольно странные лица. И всяповадка сытых доберманов как будто стекла с них на пол, прямо на раритетныйанглийский ковер.

Александра внимательно изучала этот ковер. Просто не моглаоторвать от него глаз. «Красивая вещь», — уныло думала она.