— Майкл, — обратился ее муж к Олдриджу, — я не хочу большеморочить вам голову. Завтра в одиннадцать я жду вас в своем офисе. У меня естьк вам встречное предложение. Алекс и я, мы когда-то были знакомы с этимигосподами и хотели бы в оставшиеся полчаса поговорить с ними наедине. Надеюсь,вы поймете меня правильно.

Пока ошарашенный Майкл пожимал всем руки, пока Дени чуть неза рукав тащил его к выходу, а он все порывался обратиться к Филиппу с какой-торечью, пока неторопливо закрывались тяжелые двери, все четверо стояли по обестороны разделяющего их стола и молчали, не поднимая глаз.

Дверь бесшумно закрылась, и Филипп негромко сказал:

— Прошу садиться.

Александра села, сцепила на коленях холодные руки ивыпрямилась, ни на кого не глядя.

— Будем говорить по-русски? — спросил Филипп. — Я думаю, такудобнее. Мы лучше поймем друг друга.

Ему очень не нравилась реакция Алекс.

Черт побери, ему никогда не нравилась реакция Алекс на двухэтих мерзавцев! Всю свою жизнь она хотела и не могла от них отвязаться.Дурочка, она думала, что они что-то собой представляют, что их презрение,высокомерие и чванство имеют под собой какую-то основу. Он докажет ей, что этоне так. Он избавит ее от них и сделает это раз и навсегда, без сложныхпсихологических заходов и экскурсов в прошлое.

Много лет назад эти двое оскорбили его жену так сильно, чтодо сих пор, судя по ее реакции, встреча с ними — худший из ее кошмаров. Онавсегда слишком легко сдавалась, когда дело касалось этой парочки. Онапроигрывала борьбу, даже не пытаясь вступить в драку.

Сегодня сила на ее стороне, и она должна — должна! — еювоспользоваться.

— Господа, — начал Филипп по-русски, и Вика в полномошеломлении уставилась на него, — не будем делать вид, что видим друг другавпервые в жизни. Я женился на Алекс пять лет назад, когда господин Победоносцеврешил, что уже достаточно созрел, чтобы делать деньги на госпоже Терехиной и еесвязях. Он бросил свою первую жену, отобрав у нее работу, средства ксуществованию и веру в людей. Но вера — категория не материальная, так что богс ней, с верой. Я — французский журналист русского происхождения, которого вы,госпожа Терехина, как-то пригласили на свою вечеринку. Тогда иностранцы были вмоде, так я и угодил на ваш светский раут.

Вика изменилась в лице, смутная тень пробежала по гладкомулбу, она уставилась на Филиппа и вдруг… вспомнила. Вспомнила и изумилась так,что у нее непроизвольно открылся рот. И этот рот, независимо от хозяйки,пробормотал:

— О господи…

Филипп продолжал:

— Алекс вышла за меня замуж, что вызвало у вас бурювосторга. Я прекрасно помню вашу чистую радость. Алекс по наивности придавалазначение тому, что вы делали с ней и какую возню затеяли вокруг нее, и потомуваши выходки приобретали значение и для меня.

Вика уронила ручку и ойкнула, как выпускница ПТУ напоследнем экзамене, вытянувшая незнакомый билет. Андрей глотнул холодный кофе.Щеки у него горели тяжелым температурным румянцем.

— Все эти годы мне не было до вас никакого дела. Хотя вам,месье Андрей, я многого не могу простить. Хотя бы то, что вы бросили беременнуюжену в годовщину смерти ее бабушки!

Андрей отшатнулся от Филиппа, как от ядовитой змеи, иприкрыл глаза, не заботясь больше об имидже.

Александра взглянула на Филиппа и ужаснулась: что он делает?для кого он придумал эту пытку? кого он наказывает? Они недостойны даже пыльвытирать с его машины, а он хочет разбудить в них чувства? Заставить их…сожалеть? Стыдиться?..

Внезапно Филипп встал. Александра смотрела на него вблагоговейном ужасе — в нем клокотала ярость, и оттого он даже улыбался,злобно-насмешливой, недоброй улыбкой. Не улыбался, а скорее скалил зубы, какволк, готовый вцепиться в свою добычу.

— Считайте, что вы уже на финише, господин Победоносцев. Богмне судья, но раз уж он привел вас ко мне, я не пущу вас дальше. Мнеподготовили ваше досье, и, смею вас уверить, я пресеку вашу блестящую карьеру.— Филипп сделал упор на слове «блестящую». — Я не говорю, что разорю вас,разорить можно только богатого человека. Но я отниму у вас все, что вы… — онпоискал слово, — намылили за время вашей бурной телевизионной деятельности. Вамне помогут никакие связи мадам Терехиной. Тем более старший господин Терехиндавно в отставке. Забудьте о выборах, о левых фирмах, через которые вы сами усебя покупаете программы, забудьте о письмах премьеру и попытках акционироватьгосударственный канал, чем вы до последнего момента столь активно занимались.Забудьте о люстрах в шесть тысяч долларов для вашего кабинета и о бюджетныхвложениях в ваше личное благосостояние. А также о бриллиантовых кольцах длямногочисленных секретарш, с которыми вы спите. Кстати, напрасно. Славы БиллаКлинтона вам все равно не сыскать, а хлопот с ними много, не так ли?

Филипп притормозил, стараясь взять себя в руки, но ярость,занявшаяся, словно высохший лес от случайной искры, разгоралась все сильнее.

Как же он ненавидел этих ублюдков! Его ненависть неукладывалась в точно выверенные рамки задуманного плана. И потому он не могостановиться.

А остановиться бы следовало.

Они не стоили его усилий, он хорошо это понимал. Испуганные,некомпетентные, ошарашенные масштабом свалившегося на них бедствия, они негодились в серьезные противники. И кроме того, он совсем упустил из видуреакцию своей непредсказуемой жены, ради которой все и затевалось. Пока онметал громы и молнии, Александра не отрываясь смотрела в пол.

Никогда — никогда! — он не мог понять, какие мысли роятся унее в голове. Ни пять лет назад, ни сейчас. Она не смотрела на него, и он незнал, как она относится к тому, что он помогает ей избавиться от призраков.

Упиваясь идеей мести, он совершенно не учел в своей схемеее, Александру, — пропустил самое главное.

Вполне возможно, она вовсе не нуждалась в его вмешательстве,не хотела показательных судов и не жаждала крови. Она же совсем другая, егожена. Инопланетянка. С чего он взял, что инопланетный разум подчиняется земнымзаконам?..

На Филиппа навалилась усталость.

Снова он ступил на чужую территорию. Да не ступил, въехал набульдозере, решив по привычке, что стоит только ему захотеть, и его власть,влияние, деньги и еще бог знает что повернут время вспять, изменят прошлое,откроют дверь в волшебное беспроблемное завтра…

— Старый болван, — пробормотал Филипп по-французски себе поднос и, будто очнувшись, посмотрел вокруг, уже трезвым, холодным взглядом.

Алекс изучала переплет забытого Майклом блокнота. Викаостекленевшим взором смотрела в пространство. Андрей, закрыв лицо рукой, как-тостранно горбился на антикварном стуле.