— Так вот, господа, — сделав над собой усилие, чтобы тотчасже не выставить их за дверь, сказал Филипп, — мои сотрудники заняты сейчас тем,что изучают инвестиционную привлекательность вашего проекта. Если они дадут«добро», я буду участвовать в проекте.

Андрей отвел руку от лица и воззрился на Филиппа. Филипп всвою очередь бросил на него беглый взгляд и продолжал:

— Я знаю, сколько денег вложено в этот проект. И знаю,сколько вы уже успели украсть. Я не дам вам выйти сухим из воды и перекрою всеканалы, по которым к вам в карман текут денежки. Поверьте, это очень просто,намного проще, чем вам кажется. Я уже кое-что предпринял. Вы не всесильны,уверяю вас. Я не дам вам работать ни в одном смежном бизнесе: ни в рекламе, нив прессе, ни на радио. Как это говорят по-русски, Алекс? Шаг влево, шаг вправосчитается побегом и карается расстрелом? Вы будете делать то, что я вам скажу,иного я не потерплю. Возглавлять канал, который я собираюсь купить, будет мояжена. И если она сочтет возможным дать вам работу, она вам ее даст. Если нет,то, вернув мне все вложенные в канал деньги, которые осели у вас на счетах,можете считать себя свободными. Можете открыть чайную или торговать фруктами,на ваше усмотрение. О решении госпожи Бовэ вас проинформируют позже.

Он поднялся из-за стола и взял Александру за руку. На Вику иАндрея она так и не взглянула, и это очень задевало Филиппа.

— Не могу сказать, что встреча с вами доставила мнеудовольствие, — закончил Филипп. — До свидания, господа.

И он вышел из кабинета, широко шагая и, как на поводке, ведяза собой Александру.

Дубовая дверь распахнулась, появился вежливый и невозмутимыйдворецкий, готовый проводить посетителей графа де Бриссара на улицу.

— Сань, да он не мужик, а пупсик просто! — завопила Ладка ивскочила с дивана, колыхнув бюстом, который после рождения близнецов стал ещепышнее. — Он стер в порошок Победоносцева! Господи, твоя воля, естьсправедливость на свете!

— Лад, не ори, Сашку разбудишь, — сказала вошедшая сподносом Маша. Из-за маленькой Саши Вешнепольской они теперь все время путалисьв именах.

Маша составила на столик кофейные чашки, сахарницу и вывалиламороженое в яркой упаковке.

— Кому какое, разбирайте, — предложила она.

Александра прилетела накануне, в ночь. Ее встречал Иван, иночевала она у них на даче. Лада приехала из своей Костромы в одиннадцать утра,всех перебудила, радостными воплями взбудоражила весь дом и до сих пор не моглаповерить, что Александра привезла такие потрясающие новости.

— А дети у тебя с кем? — спросила Александра, чтобычем-нибудь отвлечь Ладу от упоительных мыслей о страшной мести, настигшейврагов.

— С Михайловым, конечно, — махнула рукой Лада. — Михайлов ими мать, и отец, а я так… ехидна.

— Все ты врешь, — засмеялась Маша. Каждое лето она подолгужила в Ладкином доме на Волге и диву давалась, какая из ветреной подругиполучилась идеальная жена и мать. Недаром Васятка вкалывает на семью какбешеный, а в свободное время только и делает, что развлекает сыновей и ублажаетих мамашу.

— Ну, вы приедете летом или нет? — допытывалась Лада уАлександры, послушно переключившись на другую тему. — Ты три года обещаешь, чтоприедешь и детей привезешь. Конечно, куда нам до богатых и знатных, и в домикеу нас всего двенадцать комнат, и горничную мы вам справить не можем…

Александра захохотала и облилась кофе.

— Вот дура, — сквозь смех сказала она Ладе. — Приеду,конечно. В прошлом году Клавка еще маленькая была, куда ее, к черту, тащить! —Клавкой она звала дочь.

— Ты сегодня уедешь или останешься ночевать? — спросилаМаша, вытирая лужицу кофе, содеянную Александрой.

— Нет, поеду, — сказала Лада, сразу став озабоченной. — Радабы остаться, но у Васятки завтра встреча какая-то важная. Я ему нужна дляподдержания морального духа.

— В кроватке? — спросила Маша.

— А хоть бы и в кроватке, — беспечно ответила Лада. — ЛюблюМихайлова в кроватке! И на полу тоже…

И они опять засмеялись.

— Значит, ты ехала четыре часа, чтобы вечером пилитьобратно? — недоверчиво спросила европеизированная Александра. — Из-за меня?

— Из-за тебя, душечка, — радостно согласилась Лада. — Из-затебя, милая. А за такие новости, что ты привезла, я бы двадцать часов за рулемотсидела…

— Дорога плохая, снег идет… Осталась бы, — настаивала Маша.— Ванька обещал пораньше приехать, мы бы выпили. Сашку уложили бы и посидели.Тем более ты ее и не видела совсем…

— Хрен с ней, с дорогой, — возразила Лада, обгрызая мороженоес пластмассовой палочки. — У меня машина — зверь.

Теперь она водила широкий, как океанский лайнер, «Лендровер»и очень им гордилась.

«Лендровер», как и дом на Волге, был как бы символом новойжизни спокойной, семейной, «детной». Для такой жизни нужна была большая,устойчивая и проходимая машина. У Михайлова тоже был джип, на который онобменял свой представительский «Фольксваген» — и по тем же соображениям.

— Ты мне лучше скажи, Потапова, что ты теперь с собственнымтелевизионным каналом будешь делать? — Лада деловито облизала последние каплимороженого и в поисках сигарет похлопала себя по карманам стильного джинсовогокомбинезона. Маша поставила ей тяжелую хрустальную пепельницу и включилакондиционер. С появлением маленькой Сашки они с Иваном старались меньше куритьв доме, и если уж курили, то под вытяжкой.

— Куда ты его засунешь? Эх, нам бы его пяток лет назад!.. —вздохнула Лада, мечтательно затягиваясь. — Мы бы с Саней делали классноетелевидение, а Маня считала деньги. Она это умеет.

— Ага, — с иронией сказала Маша, — и не было бы ни мужей, нидетей, ни собак, ни дома, ни яхты — одна сплошная работа.

Они помолчали.

— Когда Филипп провожал меня, у него было такое лицо, будтоя уезжаю навсегда, — задумчиво проговорила Александра. — Он сделал все это дляменя и из-за меня, а я даже не поблагодарила его.

— Больная! — фыркнула Лада.

— Нет, — раздумчиво произнесла Александра. — Нет. Просто днядва-три назад я вдруг поняла, что мне нет никакого дела ни до Вики, ни до моегобывшего благоверного. А Филипп думал, что есть. Черт возьми, он был совершенноуверен, что та история до сих пор не дает мне покоя. Хотя я и сама так считала.До самого последнего времени…

— А канал? — осторожно спросила Маша. — Ты же всегда мечталао телевидении. У тебя не сложилось несколько лет назад, и Филипп дал тебевторой шанс. Да еще какой! Я совершенно уверена, твой муж считает, что ты несмогла себя реализовать. Он, дети, чужая страна, его деньги не дали тебевозможности делать то, что ты хочешь.