Бо́льшую часть пребывания на Джуре Оруэлл был смертельно болен. Он сказал домовладельцу, своему другу, что надеется закончить книгу, прежде чем умрет[984]. В мае 1947 г. он написал издателю: «Я очень неплохо начал книгу и думаю, что написал почти треть чернового текста. Я продвинулся не так далеко, как надеялся, потому что в этом году чувствую себя совсем скверно примерно с января (как обычно, боль в груди) и никак не могут поправиться»[985]. Он так и не поправился, о чем свидетельствуют некоторые его дневниковые записи следующих двух лет.

Через две недели его положили в туберкулезный санаторий, а затем перевели в лондонскую больницу, где его лечащим врачом стал Эндрю Морланд, лечивший также Д. Г. Лоуренса[991]. Оруэлл лежал там, медленно умирая, когда роман «1984» был отправлен в типографию. Последняя книга Оруэлла увидит свет в июне 1949 г., в том же месяце, когда в Британии выйдет «Их звездный час», второй том мемуаров Черчилля. Время Оруэлла заканчивалось, ему оставалось жить меньше семи месяцев.

Герой романа «1984» – несчастный англичанин среднего возраста по имени Уинстон Смит. Он живет в многоквартирном доме «Победа», похожем на здание рядом с Эбби-роуд, где Оруэлл жил во время Второй мировой войны. Кварталах в трех к юго-западу от высотки Оруэлла находилась маленькая двухэтажная студия звукозаписи, которую прославят в 1960-е гг. «Битлз», записывавшиеся на ней с 1963 г. и даже назвавшие в честь этого места один из своих альбомов[992].

Роман начинается фразой, обыденной по форме, но вызывающей тревожное чувство: «Был холодный ясный апрельский день, и часы пробили тринадцать»[993][994]. Конец этого предложения переносит читателя в мир, отличающийся от обычного и, по всей видимости, глубоко неблагополучный. Второй абзац верный себе Оруэлл начинает так: «В подъезде пахло вареной капустой и старыми половиками». Зловещее ощущение подтверждается в конце абзаца, когда главный герой – названный дважды, оба раза по имени, «Уинстон», – проходит мимо плакатов с набранной в книге заглавными буквами надписью «СТАРШИЙ БРАТ СМОТРИТ НА ТЕБЯ».

К концу первой страницы становится ясно, что автор знает, что и как он хочет сказать. Нас знакомят с миром, где объективная реальность не существует или, по крайней мере, объявляется неправомочной всевидящим государством. Это мир тотальной слежки[995], осуществляемой «полицией мысли» при помощи мониторов, одновременно приемников и передатчиков, способных улавливать даже учащенное сердцебиение. «Не исключено, что следили за каждым – и круглые сутки», – пишет Оруэлл, предвосхищая электронное всеведение современного государства. Уинстон смотрит из окна своей квартиры и видит в километре от дома на огромном здании министерства правды три партийных лозунга[996]:

Далее автор описывает другие правительственные учреждения: министерство мира, «ведавшее войной», министерство изобилия и министерство любви, выполняющее полицейские функции. Последнее «внушало страх. В здании отсутствовали окна»[997]. Таковы лапы чудовища в современной истории ужаса, написанной Оруэллом.

Несмотря на имя, по характеру Уинстон намного ближе к своему создателю, чем к Черчиллю[998]. Подобно Оруэллу, Уинстон курит сигареты с дешевым вонючим табаком и в возрасте под сорок надсадно дышит, если приходится наклоняться. Как и Оруэлл, он «смутно» помнит своего отца. Разумеется, при таком авторе, как Оруэлл, отвратительность мира, описанного в книге, часто передается через запахи. Кафетерий на работе Уинстона смердит «кисловатым смешанным запахом скверного джина, скверного кофе, подливки с медью и заношенной одежды»[999].