А вот то, что произошло дальше, удивило бы не только бомжей, а и много более умных и образованных людей. Из кабины вылезли двое мужчин в перчатках и сине-оранжевых комбинезонах работников коммунальных служб. Один из них, узколицый и темноволосый, закрыл глаза, поводил вокруг себя руками, точно отыскивая нечто невидимое, а затем бросил:

– Можно!

Второй, маленький и носатый, кивнул, проскользнул внутрь кузова и выбрался оттуда с зажатой под мышкой каменной пирамидкой в полметра высотой. Кряхтя от напряжения, он отнес ее к полупустому мусорному баку и опустил туда, установив так, чтобы металлический шип на вершине торчал строго вертикально.

Закидал пирамидку мусором, а затем положил сверху венок, сплетенный из резко пахнувшей травы с бледно-синими цветами.

– Готово, – проговорил маленький, и узколицый с облегченным вздохом открыл глаза.

– Поехали, – скомандовал он, и парочка забралась обратно в мусоровоз.

Зарычал мотор, из выхлопной трубы вылетело облачко вонючего дыма, и тяжелая машина начала разворачиваться.

Мусоровоз не заехал ни в один из соседних дворов, а уверенно покатил в сторону Казанского шоссе и дальше – к центру города. Через какое-то время он оказался в районе Сенной площади, рядом с общежитием «Нижновэнерго», где вплоть до малейших деталей повторилась операция с каменной пирамидкой.

Один из обитателей общежития проснулся, разбуженный ревом движка, выглянул в окно, костеря идиотов, что ездят ночью. Но не увидел ничего, кроме очертаний грузовой машины и стоящего около нее человека. Показалось, что все за окном затянуто густым, точно сметана, туманом.

Туман над Нижним в это утро был, но не такой уж плотный.

И в окрестностях Сенной площади он тоже поредел вскоре после того, как странный мусоровоз покинул эти места.

Вновь эта машина объявилась в микрорайоне Мещерское озеро, где местом размещения пирамидки из гранита стал старый гараж, давно и надежно заброшенный. Двое «мусорщиков» без особого шума вскрыли ворота, зашли внутрь, вышли, а потом сделали все, чтобы замести собственные следы.

Путь их лежал в Московский район, на улицу Никонова, затем в поселок Сортировочный и дальше через спящий город на Автозавод, в окрестности стадиона «Северный». После этого мусоровоз по Мызинскому мосту вернулся в верхнюю часть города и направился в Дубенки – большой район частной застройки, расположенный к востоку от проспекта Гагарина.

– Тут? – спросил узколицый у сидевшего за рулем напарника, когда они после петляния по узким улочкам выехали к забору садового массива. – Что-то я место не узнаю. Вроде другое было.

– Тут-тут, – отозвался маленький. – Я вон тот дом запомнил, с треугольной крышей. Сейчас и «точка» покажется.

Машину он остановил метров через сто. Узколицый вылез из кабины, некоторое время постоял неподвижно, водя руками, после чего у кота, наблюдавшего за двумя людьми из густой травы, заслезились глаза, а огромный злобный пес, решивший уже залаять на чужаков, захлопнул пасть и спрятался в конуре.

Маленький вынул из кузова очередную пирамидку, и они пошли вдоль ограды садового массива. Добрались до места, где в металлической сетке виднелась большая дыра, и, пригнувшись, проскользнули в нее.

Колыхнулась трава на садовом участке, где хозяева не появлялись лет пять, и пирамидка осталась стоять в зарослях малины, таких густых, что в них заблудился бы и медведь. На уставившийся в небо металлический шип присела ранняя бабочка, но тут же вспорхнула, точно обожглась о холодный металл. Пролетела несколько метров и свалилась, дергая крылышками.

А «мусорщики» пробрались через дыру и двинулись обратно к машине.

– Дело сделано, – сказал маленький и улыбнулся, как человек, исполнивший свой долг.

– Сейчас отгоним на место, и можно будет пару часов отдохнуть, – добавил узколицый и зевнул.

Они влезли в мусоровоз и уехали.

Если бы нашелся любопытный, отметивший на карте точки, в которых остались пирамидки из гранита, он бы обнаружил, что перед ним почти ровный круг. А попытавшись определить его центр, он бы угодил в ничем не примечательное место неподалеку от берега Оки.

В глубинах парка «Швейцария».

Первый километр дался Олегу тяжелее всего – бежать мешала неудобная одежда, туфли и не разогревшиеся мышцы. Затем стало получше, он вработался и немного добавил ходу.

Оставил позади лес Зеленого города, пересек железную дорогу, за ней начались садовые участки. К этому времени стало почти светло, зато туман сгустился, наполз со всех сторон, превратился в белый полог, и видно в нем было метров на пятьдесят, не дальше.

Олег все ждал, когда из марева раздастся крик, рев мотора или хуже того – выстрел…

Но пока было тихо.

Пересек пустынную трассу и побежал по поросшим кустарником и небольшими рощами холмам – южному подбрюшью города. Вскоре начал уставать – сказалось то, что давно не тренировался, позволял себе выпить, съесть лишнего, а порой и выкурить сигарету-другую.

Олег сипел, задыхался, но скорости не сбавлял, бежал на «морально-волевых».

Пересек сельцо с торчащим над ним силуэтом церкви, и здесь к бегущему человеку привязались две собаки. Облаяли как следует, проводили немного, а затем отстали. Вскоре он был уже в городе, на улице Ларина, неподалеку от заправки.

Обычно забитая транспортом, в этот ранний час улица была почти пуста.

Тут Олег перешел на шаг, понимая, что бегущий мужчина, одетый не в спортивные трусы и майку, привлечет больше внимания, чем идущий. Перебрался через Ларина, прошел немного на запад и на первом же перекрестке свернул направо, на узкую, тихую и пустынную улицу.

Эти места он знал не очень хорошо, но представлял, в каком направлении нужно двигаться, чтобы добраться до дома Кольки. И при этом совершенно не хотел «светиться» на проспекте Гагарина, где слишком много любопытных глаз.

С каждым шагом усталость наваливалась все сильнее, будто на плечи вешали один мешок за другим. В голове мутилось от бессонницы и ломоты в затылке, напоминали о себе ожоги и ушибы, вынужденная пробежка отдавалась колотьем в боку, а также судорогами в бедрах и икрах.

В один момент стало так тяжело, что Олег вынужден был остановиться, перевести дух.

– Сейчас минутку передохну, – сказал он, со свистом втягивая воздух. – А затем пойду… Я должен дойти! Иначе зачем было бежать? Да, сил бы где взять… где бы взять сил… Точно!

Впору было обругать себя за тупость – есть же источник, зачерпнуть из него он смог даже в Зеленом городе.

Олег глубоко вздохнул, закрыл глаза, но заветный символ из пяти колец не спешил являться. Зато Турнов начал засыпать. Встряхнул головой, поднял тяжелые, словно каменные, руки и потер уши так, чтобы загорелись. Стало немного легче, он сосредоточился вновь и тут поймал себя на том, что совершенно не помнит, что собирался сделать.