– И поэтому ты с готовностью раздвинула ноги? – усмехнулся Эдуард, распаляя Веронику еще сильнее.

– Я не шлюха! – Она бросилась на него, растопырив пальцы, словно тигрица – когти.

Эд перехватил ее руки и повалил на кровать. Она брыкалась, пищала и пыталась дотянуться ногтями до его лица. Но вскоре Ника выдохлась и обессиленно замерла. Эдуард ласково убрал волосы с раскрасневшегося лица девушки и встретился с ее свирепым взглядом.

– Я не шлюха, – упрямо повторила она.

– Знаю.

– Тогда зачем ты так со мной поступаешь?

Он положил голову на ее грудь. В ухо ударил отчаянный стук сердца. Вероника обвила его руками и ногами, стараясь намертво привязать к себе.

– Столько лет прошло, а ты не изменился, – с грустью заметила девушка. – Избалованный эгоистичный ребенок. Я всегда это знала, но продолжала любить.

– Я могу обидеться, – беззлобно пробурчал он.

– Нет. Ты прекрасно знаешь, что я права. На правду не обижаются.

Ника сильнее стиснула Эдуарда.

– После того как мы расстались, ты долго страдала? – неуверенно спросил он.

– Ответ «до сих пор» принимается?

Эдуард встрепенулся, но она не позволила посмотреть на нее. Девушка отчаянно прижимала его к себе. Но оба знали: когда-нибудь ей придется разжать объятия.

– Я научилась жить без тебя, но разлюбить не смогла. Не посмела. Ведь это единственная святая вещь, которая была в наших отношениях. – Ника поцеловала его в лоб, и на этот раз он не воспротивился подобной ласке.

После каждого слова в груди Эда рвались тонкие струны невидимой сетки, которой он опутал сердце.

– Знаешь, Лили была в шоке, когда узнала о нашем с тобой прошлом.

Эдуард почувствовал, что Ника улыбается, и вскинул голову:

– Она все знает?

Девушка пожала плечами:

– Лили поделилась своими секретами, и я ответила взаимностью.

– Зачем?

Эдуард расцепил ее руки и выпутался из объятий.

Лили знает. Знает о его грехах.

– Она твоя сестра. Имеет право знать. Кстати, про твоего отца я тоже рассказала, так что на его фоне ты – ангел.

– Спасибо. Опорочила меня с отцом в глазах Лилии. – Он застегнул брюки и резко сунул руку в рукав. Ткань треснула.

Вероника засмеялась и стащила с него рубашку:

– Ты такой забавный, когда злишься. Я зашью.

Эд молча наблюдал, как она ловко орудует иголкой. Если бы он мог так же легко зашить раны на ее сердце.

– А ты бы согласилась на роль любовницы? – вопрос вырвался прежде, чем Эд осознал его.

Сегодня он уже спрашивал и получил отказ. Но Вероника – не Кристина. Хотя внешне девушки похожи, они – абсолютно разные. Кристина могла наступить на горло желаниям, а Вероника была готова на все, чтобы позволить им жить.

Ее лицо никак не изменилось. Лишь пальцы замедлились, но пока она не дошила, не произнесла ни звука.

– Любовницы? – Она отрешенно посмотрела на Эдуарда: – Какой смысл ты вкладываешь в это слово?

– Ты знаешь, что я не могу на тебе жениться, но я не такой, как отец, который кичится своей репутацией. Многие мужчины имеют официальных любовниц. Ты не будешь ни в чем нуждаться. Я куплю тебе дом, оформлю на тебя. Любые наряды, украшения, – беззаботно перечислял Эдуард.

– А взамен я отдаю тело и душу тебе? – горько уточнила Ника. – И буду вынуждена делить тебя с твоей женой? А если ты полюбишь? Ведь я не могу рассчитывать, что когда-нибудь ты снова воспылаешь ко мне той страстью, как раньше? А наши дети? Рано или поздно я захочу, чтобы хоть кто-нибудь меня любил.

Эдуард прищурился и принял от девушки рубашку. Столько вопросов, а он не знал, как ответить хотя бы на один.

– Ты ведь уже любишь? – продолжила допытываться Вероника. – Именно поэтому пришел ко мне, чтобы залечить разбитое сердце. – Девушка отвернулась, но голос предал ее. – Кто она?

– Прекрати! – рявкнул Эдуард.

Слова Вероники жалили, как ядовитые осы. Руки и ноги ломило, словно их выкручивали из суставов.

– Ну, почему же. Я должна знать. Пора привыкать к тому, что я никогда не буду первой. Почетное «второе» место. Зато никаких иллюзий.

Она говорила спокойно, но от ее желчи Эдуард наяву ощущал горечь во рту.

– Ее зовут Кристина! – не выдержал он. – Довольна? Если интересно, то она работает официанткой в кафе на Песочной.

Он промазал и криво застегнул пуговицы, но нервы сдавали. Допрос Ники сводил с ума.

Ее глаза удивленно расширились. И она захохотала как безумная:

– Официантка! Теперь понятно. Ты умеешь выбирать девушек, Эд. Одна краше другой. Но как я понимаю, твоя Кристина гордо отказалась от столь заманчивого предложения стать твоей любовницей? Господи, даже эта честь и то достается мне второй.

– Пошла ты к черту, Ника! – взревел Эдуард, зацепился за порог комнаты и кувырком слетел с лестницы.

Он был не в силах выслушивать язвительные замечания девушки, потому что каждое ее слово строилось из кирпичиков правды. И от этого он сильнее ненавидел себя.

– Сам пошел! – прокричала вслед Ника и залилась диким хохотом, который потом перешел в истерический плач.

Но Эд не остановился. С него хватит. Он сыт по горло. В том числе собой!

На следующий день работа давалась тяжелее, чем обычно. Взгляд Кристины понуро скользил по посетителям, но среди них не было Эдуарда. И все, что ей оставалось, это рассеянно обкусывать ногти и мечтать о возможности перемотать время назад. Если бы поменять местами вчера и сегодня.

Кристина натянуто улыбнулась загорелому мужчине в кепке и поставила перед ним кофе.

К сожалению, управлять временем она еще не научилась.

Кристи сама не понимала своих чувств. Спросить совета не у кого. У Натана те же проблемы, к тому же его вызвали на работу, поэтому бессонную ночь она провела в одиночестве, прислушиваясь к звукам в мансарде. Порой ей казалось, что она слышит чьи-то шаги, но это играл ветер, проникая сквозь щели в стенах.

Подруги твердили, что Кристина – дура. От предложения богатого мужчины не отказываются. Но проблема заключалась в том, что она не нуждалась в деньгах. Кристи хотела любить и быть любимой. А интуиция подсказывала ей, что Эдуард не сможет дать ни первого, ни второго. Так что, возможно, и хорошо, что она отказалась. Но почему ее сердце тоскует? Почему оно не замолчит и не прекратит нашептывать искушающие речи?

Кристина с грохотом поставила поднос с грязной посудой возле раковины и выпустила воздух сквозь сжатые зубы. Сомнения измучили ее. Никогда раньше принимать правильное решение не было столь трудно. Даже невозможно.