— Баронесса! — бросился ко мне малыш и крепко обнял ручонками. После того, как ему перестали подсыпать гадость в еду, он поправился немного, но все равно оставался хрупким.

Прижимая его к себе, я разрыдалась, Вейре тоже всхлипнул — и в таком безобразном, с точки зрения герцога, виде, он нас и застал.

— Умилительно, — пробурчал, входя в комнату и оглядывая меня колючим взглядом.

Я поспешила вытереть слезы ладонями, на что Освальд заметил:

— Всего одна ночь вне особняка, и лоск выветрился из вас, будто его и не было.

— Куда уж мне до вас!

— Вижу, вы крепки духом, если язвите. Это радует, — герцог растянул губы в холодной улыбке. — Оставлю вас. После жду к завтраку. Вы примчались голодной и, судя по румянцу, на своих ногах. По крайней мере, румяна вам не нужны.

Какой завтрак? Нам бы наговориться с Вейре! Казалось, будто прошла не ночь, а полгода со дня нашей разлуки. Да и у меня с собой любимое печенье малыша!

Мы сидели в комнате, пока не пришел Верен.

— Его Светлость понимает, что вы не можете наговориться после долгого расставания, но пора бы пообедать, пока обед не перетек в ужин.

Я не хотела спускаться, но настойчивое приглашение Освальда не стоит игнорировать.

В трапезной зале витали немыслимые ароматы. И если бы не перекус печеньем, пришлось бы туго: Освальд намеренно дразнил меня изысканным обедом, убеждая, что я совершила глупость. Однако чем больше пытался повлиять, тем больше я убеждалась, что приняла верное решение.

Из всего изобилия выбрала ароматное мясо, съела тонкий ломтик и отложила приборы, показывая, что не голодна.

Освальд иронично приподнял бровь, но ничего не сказал, зато Вейре ел с таким аппетитом, что я не могла не улыбаться, глядя на него.

После обеда мы рисовали, пока Вейре, сморенный сытной едой, не заснул.

Хорошо, что заранее пообещала ему прийти завтра, и теперь со спокойной совестью покидала детскую.

Я уже спустилась в холл, почти оделась, когда нагрянул герцог. Взмахом руки он отпустил слугу и, пользуясь, тем, что мы, наконец-то, наедине, положил кошель на стол с вазой.

— Пользуйтесь извозчиком, — коротко объяснил свой щедрый поступок. Возможно, хотел подчеркнуть, какая я нищебродка. А, может, опять проявил заботу, но все же его участие тронуло меня.

— Благодарю, Освальд, — впервые обратилась к нему по имени. Не знаю почему. Имя само сорвалось с языка. Он не ожидал, поднял на меня глазища и хоть умел скрывать эмоции, вижу, что удивлен. — Вы очень добры, однако я постараюсь обойтись своими силами.

— Будете ходить, как простолюдинка?

— Я знала, на что иду, разрывая контракт.

— И что же вас не устроило? — спросил, нарушая тягостное молчание.

— Не следует смешивать работу и… чувства, — признаваться тяжело. Но лучше сказать правду.

— И только? — не поверил герцог. Ему, красавчику, сложно понять, что только по этой причине я отказалась от его щедрейшего контракта.

— Да.

— Неужели я настолько вам противен?

— Нет. Вы обаятельны, умны, остроумны, щедры. Но разве не вы учили меня держаться с достоинством?

— Не совсем понимаю, — однако по его сверкнувшим глазам, я прочитала иное. Он все понимает.

— Простите, Ваша Светлость, я пойду, — хотелось многое сказать. Хотя бы, что у меня есть гордость. Что я, не смотря на симпатию, не готова быть любовницей. Но надо ли? Стоит заикнуться — он растянет губы в надменной ухмылке и напомнит, что я не в его вкусе. Лучше просто уйти с гордо поднятой головой. — Надеюсь, вы не против, если я буду навещать Вейре. Или он меня?

— Вас?! В жуткой тесноте?!

— Если Вейре пожелает, я всегда буду рада его видеть.

— Можете приходить в любое время. Удачи, Корфина.

Уходя, мне мерещился пристальный взгляд Веспверка. Но это только кажется. Сдалась я ему, чтобы он смотрел, как я бодро иду по аллее. Если только посмеяться надо мной. Ну и пусть.

Да, я живу отдельно, но… ничего в моей жизни не изменилось. Если только комфорта стало в разы меньше, еда хуже и замаячили проблемы будущего.

Почти каждый день начинался с того, что я приходила к Веспверкам и по своей воле до полудня занималась всем тем же, чем занималась по контракту: играла с Вейре, читала, писала, гуляла… — только без жалования.

Освальда сия ситуация веселила.

— И каков был ваш план? — ехидно спросил он как-то за обедом, смакуя пятислойный фигурный рулет, залитый алым желе, по стоимости равного сумме моего недельного питания.

— Зато мне дышится вольно, — ответила сдержанно.

— Ах, ну да. Веская причина, — он улыбнулся, положил в рот кусочек и посмаковал.

Новый повар Веспверков каждый раз превосходил себя, творя нечто изумительное, тающее во рту. У себя по утрам и вечерам я питалась исключительно скромно, но и не голодала. Однако Освальд уверен: живу я ужасно, и на все уговоры Вейре, отпустить его ко мне в гости, морщился. А еще пытался подкармливать меня. Я же изо всех сил сдерживалась, чтобы не съесть больше, чем пристало культурной баронессе.

— Ешьте, ешьте! — иной раз Освальд складывал руки домиком, опускал на них подбородок и наблюдал, как я ем.

Цирк, где я — клоунесса. Наверно, ждет, когда взмолюсь, но я все сильнее хотела доказать, что он ошибается во мне. Тем не менее, его отношение, завуалированные полунамеки, что могу повиниться, не давали мне впасть в отчаяние, потому что я знала: в самом печальном случае могу просить герцога о помощи. Конечно, уши у меня свернутся в трубочки и завянут от его нотаций и нравоучений, зато трущоб избегу.

Однако, осознание, что Освальд может быть великодушным, червяком изводило, грызло. Ну, е-мое! Впервые встретила человека, почти соответствующего моему мужскому идеалу, с достоинством, великодушного, а… он мне не светит! От слова совсем!

Да лучше бы он показал себя мелочным негодяем, скотом, самодуром — я бы сказала, что кроме денег и смазливой мордахи в Веспверке ничего нет. Но это не так — и я страдаю, потому что хочу, как наивная дурочка всей душой, чтобы свершилось невозможное чудо и…

Нет, прочь глупые надежды. Допишу книгу и займусь личной жизнью.

Когда я собираюсь домой, Освальд любезно провожает меня. Сегодня тоже.

Увидев мои новые, очень простые и дешевые по его барским меркам сапожки, покосился и хмыкнул:

— Корфина, не обессудьте. Но если вы еще смените пальто — помощник Сантье, что приступит к работе на днях, укажет вам на черный вход.

— Благодарю за предупреждение, — ответила сдержанно. К сожалению, по здешним меркам, это, правда, возможно. Но расхаживать в роскошной одежде пешком — чревато ограблением.