«Но я знаю ее», – говорила себе Кэтрин.

И каждый раз ее расстраивало одно и то же обстоятельство. Рядом с Джейн была похоронена некая Фрэнсис Дороти Литтлхейлс, скончавшаяся в возрасте семидесяти одного года. Ей было отпущено на тридцать лет больше, чем Джейн, и это казалось Кэтрин несправедливым. Она часто думала о том, что создала бы Джейн Остин, проживи она еще тридцать лет. Какие замечательные книги написала бы…

Взгляд Уорвика блуждал по церкви, но он не думал ни о чем определенном. Он взглянул на потолок. Интересно, сколько весит весь этот камень и сколько домов можно было бы из него построить? Если все это рухнет, то придавит его как муху.

Он обернулся и взглянул на огромное западное окно. Цвета были такими бледными, что оно казалось почти прозрачным, но день сегодня был пасмурный, да и солнце уже садилось. Под окном была установлена большая рождественская елка, мерцавшая белыми огоньками. Гирлянда и кучки горящих свечей силились осветить сумрачный собор, однако битва была неравной, и к четырем часам северный придел практически полностью погрузился во тьму.

Уорвик как раз думал о том, как легко в таком месте подпасть под власть религии и суеверий, когда увидел ее. На ней была ярко-розовая шляпка, такие же перчатки и шарф, длинные темные волосы рассыпались по плечам. От ледяного ветра покраснели щеки и нос. Она была нагружена пакетами с покупками.

В первый момент, не в силах пошевелиться, он лишь смотрел на нее как на какое-то чудесное видение. Кэтрин не подозревала о его присутствии, а потому, скрытый массивной каменной колонной, он остался сидеть, неотрывно глядя на женщину, стоявшую над могилой. Он так ждал этой минуты, но вдруг его охватила растерянность, и он не знал, как поступить.

Затем, сделав над собой гигантское усилие, поднялся и направился к ней.

Что-то заставило Кэтрин поднять взгляд. Она оглянулась и увидела его. Приоткрыла рот, чтобы произнести имя, но с губ не сорвалось ни звука.

– Уорвик? – все-таки произнесла она, когда он подошел ближе и остановился около надгробной плиты.

– У тебя ничего для меня нет? – спросил он.

– Что? – не поняла Кэтрин.

– Подарка на Рождество, – сказал Уорвик, кивая на ее пакеты.

– Нет.

Наступило неловкое молчание. Уорвик заговорил первым.

– Здесь похоронено столько епископов, – заметил он. – Никогда не видел таких замечательных памятников. Ты их все осмотрела?

– Да, я видела все памятники. Уорвик, что ты здесь делаешь? – спросила Кэтрин таким тоном, будто Винчестерский собор принадлежал ей одной и Уорвика она не включала в число посетителей.

Он провел рукой по волосам.

– Приехал, чтобы поговорить с тобой.

– Я тебя об этом не просила.

– Но ты не оставила мне выбора. Не отвечала на мои письма. Что мне было делать?

– Это было два месяца назад. С тех пор ты не писал.

– Знаю. Какой смысл писать, если ты даже не вскрывала конверты?

– Тебе следовало понять намек, – отрезала Кэтрин. – Мне нужно идти. – И она направилась к выходу.

– Кэтрин! – Уорвик преградил ей дорогу. – Послушай меня, прошу!

Она отвела глаза, а когда снова посмотрела на него, он увидел в них печаль и гнев.

– Чего ты от меня хочешь? – спросила Кэтрин.

В глазах Уорвика она видела тоску и желание.

– Хочу, чтобы мы были вместе, как тогда, в Перли. Хочу вернуть своего дорогого друга. Хочу снова держать в объятиях свою возлюбленную. Хочу умолять тебя о прощении.

Взгляды их встретились, но Кэтрин была не в силах говорить и лишь покачала головой.

– Кэтрин… я так сожалею обо всем, что не могу выразить словами. Ты же веришь мне? Скажи, что веришь!

– Уорвик, я… Все, что ты мне тогда говорил, то, что ты воспользовался моими письмами, твоя бесконечная ложь… Ты же посмеялся надо мной!

– Нет! Я над тобой не смеялся. Никогда. Я поступил плохо, очень плохо. Но я просто хотел понравиться тебе таким, какой я есть на самом деле.

– А ты представляешь себе, что я почувствовала, когда узнала, кто ты такой на самом деле? Никогда меня так жестоко не обманывали. Ты причинил мне ужасную боль.

Уорвик уставился в пол:

– Я знаю и сам себя ненавижу за это. Я никогда, никогда не хотел сделать тебе больно. Все это случилось не по моей воле.

– Не по твоей воле?! – воскликнула она. – А по-моему, это все твоя вина. Ты приехал в Перли, прекрасно зная, кто я, но не дал мне возможности узнать, кто ты такой на самом деле. Ты ни разу не сказал: «Кэтрин, мне надо тебе кое о чем поведать» или «Кэтрин, я обманывал тебя все это время, но сейчас хочу сказать правду». Ни разу, Уорвик! Ты мог бы сказать мне в любой момент, но ты этого не сделал.

– Я очень хочу все исправить. Пожалуйста, дай мне шанс.

– Послушай, я не могу ссориться и выяснять отношения здесь. Не так близко к могиле Джейн, – сказала она, делая движение в сторону огромных дверей.

– Тогда уйдем отсюда.

– Мне никуда не хочется идти вместе с тобой.

Уорвик в отчаянии провел ладонью по волосам.

– Дарси получил второй шанс, – неожиданно для самого себя произнес он.

– Что?!

– Дарси. Элизабет дала ему второй шанс. Если бы она отказалась простить его, они бы никогда не поженились и не жили долго и счастливо.

– Да, но он искупил свою вину.

– Если бы у тебя были сестры, которых я мог спасти, я бы тоже, наверное, искупил свою вину, – возразил Уорвик.

– Это не смешно.

Он сгорбился.

– Прости. Как жаль, что ты не читала моих писем. Я писал тебе о многих вещах, о том, что должен был сказать в Перли, еще до приезда в Перли. И все, что я должен был сказать после этого. Я постоянно думал о том, как вел себя, о том, как мне следовало себя вести. До сих пор не могу поверить в то, каким глупцом я был, когда рисковал твоим доверием. Ты была моим лучшим другом. Больше того – ты была моей… моей… Я был влюблен в тебя. Я и сейчас тебя люблю.

Уорвик замер в ожидании ответа. Что-то в его голосе тронуло Кэтрин, и она подняла глаза. Он был бледен и взволнован – вид такой, будто не спал целую неделю.

– Ты же мне веришь? – спросил Уорвик.

Кэтрин не знала, что ответить. Меньше всего она сегодня ожидала попасть в такую ситуацию и сейчас понятия не имела, как с ним разговаривать.

– Откуда ты узнал, что я сюда приеду? – спросила она.

– Ты сама мне рассказала. В одном из писем.

Она кивнула, вспомнив, и ей пришло в голову, что письма снова ее предали.

– Не стоило тратить столько времени на письма, – сказала Кэтрин неожиданно для самой себя. – Ты должен был писать новую книгу.