Молодой человек застыл, сделал глубокий вдох, потом шагнул к ней:

– Я хочу, чтобы ты знала, Руби, что я тоже не мог перестать думать о тебе. Ты удивляешь меня каждый день. Своим остроумием, своим смехом. Я восхищаюсь твоей страстной натурой и силой характера, я их увидел в те моменты, когда мы открывали друг другу мысли, которыми не делились ни с кем другим. И я восхищаюсь твоей смелостью: ведь ты сумела выбрать то, чего хочешь. – Он откашлялся: – Я люблю тебя, Руби.

Харрисон Бартон встал перед ней на одно колено и протянул бархатную коробочку. Слова выскочили у Руби из головы. По всему телу побежали мурашки. Руки будто одеревенели. У нее едва хватало сил держать букет. А Харрисон смотрел на нее поверх коробочки так, словно она – солнце. Руби казалось, ее сердце в одно мгновение выросло настолько, что трудно стало дышать.

– Мисс Тремейн, – произнес мистер Бартон, – сделаете ли вы меня самым счастливым мужчиной в мире? – Он открыл коробочку. Внутри на тонком золотом ободочке был крупный рубин в ореоле ярко искрящихся бриллиантов. – Руби, ты выйдешь за меня?

– Да!

Это слово мгновенно сорвалось с ее губ. Обдумывать решение не было нужды.

Мистер Бартон подпрыгнул и обхватил девушку за талию. Руби накрыло ощущение невесомости, и вовсе не из-за того, что Харрисон поднял ее на руки и закружил по залу. В музее зазвенел ее смех.

«Я по-настоящему рада».

И это чувство Руби хотела сохранить как можно дольше.

Глава 38

Эми-Роуз

Все деревья в маленьком саду начали цвести. Эми-Роуз всегда любила эту пору. «Порт Свободы» и обширные угодья, отделявшие его от белой элиты Чикаго, казались ей кусочком рая, тихим уголком вдали от города, даже если у Эми-Роуз не всегда было много свободного от работы времени. Трудно было представить, что бы она сейчас делала, если бы успела упаковать чемодан, если бы Джон Дэйвенпорт, который гулял сейчас рядом с ней, не попросил ее остаться и не преподнес бы девушке ее мечту на блюдечке с голубой каемочкой.

Томми уехал несколько дней назад без особой помпы. Проводы растянулись на весь вечер, а Джесси упаковала ему с собой столько булочек, что ему наверняка хватит их на всю неделю пути.

– Ты хоть в курсе, что в Калифорнии тоже есть еда? – прокряхтел Томми, когда повариха прижала его к груди, будто он еще мальчишка.

Для Эми-Роуз расставание было сладко-горьким. После того как все ушли спать, Эми-Роуз и Томми еще долго сидели и вспоминали истории из детства, и фраза «А помнишь, как…» звучала точно «В некотором царстве…». На следующее утро Эми-Роуз и отец Томми, Гарольд, поехали с ним на вокзал, и девушка не стала возражать, когда друг вложил ей в ладонь визитную карточку своего знакомого на западе. Потом она и Гарольд молча вернулись в особняк. Девушка сделала вид, что не заметила слез, стоявших у Гарольда в глазах, когда они подъезжали к конюшне, зная, что Томми не выйдет, не примет усталых лошадей, не поможет спуститься с коляски.

– Я рад, что ты здесь, – сказал Джон.

Он держал Эми-Роуз за руку. Они прогуливались среди деревьев, далеко от особняка. Здесь можно было поговорить без свидетелей. Большим пальцем Джон чертил круги у нее на ладони. Руки девушки выглядели маленькими и бледными по сравнению с его насыщенно-шоколадной кожей. «Наши сплетенные пальцы точно красивый узор гобелена», – подумала она.

Из-за того, что Томми уехал, Эми-Роуз чувствовала себя странно, но все было правильно.

– Уехать – было частью плана Томми, – сказала Эми-Роуз. – Но для осуществления моего это не обязательно.

Джон выдохнул. Его плечи расслабились. Значит, причиной его напряжения была мысль, что Эми-Роуз может покинуть Чикаго? Девушка прикусила нижнюю губу, не зная, нравится ли ей такая власть над другим человеком.

– Я восхищаюсь твоей целеустремленностью, – сказал Джон. Он посмотрел на Эми-Роуз и замедлил шаг. – Ты непременно добьешься успеха.

– Как и ты, – ответила она.

– У меня полно идей. И нам нужно действовать как можно скорее. Автомобили – это будущее. Можно открыть отдельный завод, чтобы не мешать производству экипажей.

– Хелен рассказывала. Она вся в предвкушении. Я думаю, это чудесно.

Улыбка Джона стала серьезной.

– Я хочу открыть перед компанией «Экипажи Дэйвенпорта» новое будущее. Обновить нашу бизнес-модель.

Он выпустил руку Эми-Роуз и принялся шагать взад-вперед. Молодой человек двигался быстро и разминал руками мышцы шеи. Напряжение, которое он чувствовал, боясь ее отъезда, сменилось другим напряжением.

Девушка схватила его за руки и повернула к себе. Джон застыл от ее прикосновения.

– Что тебя останавливает? – спросила Эми-Роуз.

Именно этот вопрос задал ей Томми, когда она сообщила, что не поедет с ним. Эми-Роуз не смогла ему ответить, но подозревала, что действовать ей мешало то же, что и Джону.

Он сделал глубокий вдох, а потом произнес:

– Ничего. Я готов.

Эми-Роуз улыбнулась:

– Я так рада за тебя.

Джон мягко поцеловал ее руку. Приложил ее ладонь к своему подбородку и сказал:

– Мой отец привык к тому, что есть. Он отмахивается от моих слов, как будто я еще школьник, играющий в продавца в одном из его торговых залов. Как будто, что бы я ни сделал, он всегда будет видеть во мне мальчишку. Но предложение, над которым работаем мы с Хелен, продуманное. И оно даст результат… Надо просто убедить отца… Вот в чем главная трудность.

Эми-Роуз понимала. Ее глодали такие же страхи. Что может служанка знать о салоне красоты, о том, как делать и продавать средства для ухода за волосами, о том, как вести бухгалтерию и платить зарплату подчиненным? Ее высмеивали в таком количестве кабинетов, что не хотелось и вспоминать. И все же она стучалась в следующую дверь – и в следующую за ней. И будет стучаться дальше, пока не получит ключи от собственной двери. Она была более чем готова. Ничто не могло ее остановить.

Вот почему она не уехала. Несмотря на то что у Джона была совсем другая ситуация, он понимал Эми-Роуз, как никто другой. Он был точно ее зеркало. Он понимал бы ее стремления, прощал бы за долгие часы, проведенные на работе, с самого начала знал бы: своими мечтами и мнением она не поступится ни за что. «И даже больше». Несмотря на свинцовую тяжесть в животе, девушка надеялась, что может доверить ему свое сердце без остатка, и Джон его защитит.

– Мой отец…

– Ваш отец когда-то был в таком же положении, в каком находитесь сейчас вы.