На перепутье между страхом и надеждой. Когда он прибыл в этот город, он ничего не знал о том, как управлять компанией. Но научился. Он оценит ваш план.

На лице Джона появилась робкая улыбка. Он взглянул на Эми-Роуз. В его темно-карих глазах девушка видела огромное желание поверить ее словам.

– Хелен будет в восторге, когда у вас все получится, – продолжила Эми-Роуз. – Ведь по вашему плану у нее в компании будет более значительная роль?

Джон потер затылок.

– На это, пожалуй, будет еще сложнее получить одобрение отца, чем на затею с автомобилями. – Меж его бровей появилась складка. Он замер. – Но я бы не смог все подготовить без ее помощи. Она заслуживает шанса не меньше, чем я.

Эми-Роуз сжала его ладони в своих.

– А может… вместо того, чтобы раз за разом пытаться изменить отца, вы попробуете основать свой бизнес? Вы с Хелен. Вы вдвоем сможете создать собственное предприятие.

Мгновение она изучала его лицо.

– Нет, не «вы», а мы. – Джон прижал ее пальцы к своим губам. От этого целомудренного жеста по ее телу прошел электрический разряд. Джон сделал глубокий вдох. – Вместе.

Глава 39

Оливия

Тайная коллекция политических буклетов и газет была разбросана по кровати Оливии. Хелен читала их, свесив ноги с края постели, и спрашивала Оливию: «А ты знала?..» – всякий раз, когда ее что-то удивляло.

– Как ты все это достала? – спросила сестра.

Оливия попыталась снова привести газеты в некое подобие порядка.

– Буклеты мне обычно приносит Гетти, когда прочитает сама. – Она подвинула бедро Хелен, чтобы достать экземпляр, лежавший под ней. – И не забудь вернуть ту книгу, когда дочитаешь.

– Ну конечно, – сказала Хелен, переворачиваясь на живот.

Она нечаянно задела поднос с чаем, стоявший между ними на козетке. Оливия переставила поднос на туалетный столик, пока сестра его не опрокинула.

– А как же все остальное?

Хелен посмотрела на Оливию, положив подбородок на кулак. Младшая сестра выросла, ее фигура обрела женственность. Хелен больше не скрывала ее в старых рабочих комбинезонах Джона. Ее грудь теснила корсаж, подчеркивая узкую талию, от которой фигура резко расширялась, переходя в широкие бедра. Гордый нос, доставшийся девушке от отца, очень ей шел. Кожа у Хелен была насыщенного коричневого оттенка. А смех у нее был заразительный. Как раз такой, какой может вытащить Джейкоба Лоренса из панциря. Они были отличной парой.

Читая, Хелен шевелила губами, и при виде этой картины на Оливию вдруг накатила волна ностальгии. Ей будет так не хватать сестры. Она завидовала тому, сколько времени Хелен и Джон проводили в гараже вместе, ковыряясь в механизмах и болтая. От этой мысли в груди кольнуло. Столько времени упущено. Но теперь у Оливии и Хелен было немало общих секретов. «А я уезжаю», – подумала она с тяжелым вздохом. Хелен влюбилась. Оливия покачала головой, не веря.

Хелен округлила глаза и вопросительно посмотрела на сестру.

– Ну, большую их часть я получила от Вашингтона и других активистов. – Оливия окинула взглядом беспорядок.

– Жду не дождусь, когда нам уже дадут право голоса. – Хелен отложила в сторону буклет о суфражистках. Ее рука задержалась над фотографией марширующих женщин, держащих высоко над головой плакаты. Хелен подняла взгляд и несколько секунд изучала лицо Оливии.

– Не верится, что ты занималась вот этим, вместо того чтобы ходить по магазинам и волонтерить.

– Ой, по магазинам я ходить не перестала, – засмеялась Оливия. – Просто теперь я не всегда закупаюсь для себя. Моя помощь потребовалась при сборе одежды. В том числе одежды для собеседований, детской. Хорошие, крепкие ботинки тоже пользуются спросом. Кладовые бесплатных столовых пустеют уже через пару дней после воскресной службы. И все это, опять же, считается за волонтерство. В широком смысле. И волонтерам всегда есть что делать. Это бесконечный круг выматывающих задач, которые приносят расстройств не меньше, чем радостей.

– Эй, – Хелен притянула сестру к себе и положила голову ей на плечо, – не смотри так. Я уверена, они ценят твои старания.

– Я знаю. Просто мне хочется, чтобы все происходило быстрее. Мне не терпится увидеть перемены… к лучшему, конечно. А главное, мне бы хотелось сделать еще что-то для Общего Дела.

– Ты что-нибудь обязательно придумаешь.

– Наверное, – ответила Оливия, не совсем уверенная, что так и будет.

Рассматривая полог над кроватью, Оливия попыталась представить, каково это: шагать плечом к плечу с женщинами на фотографии или высказать свое мнение по поводу законов Джима Кроу на собрании в городской администрации. Она знала, что деньги помогают. Но также она знала: сколько бы раз она ни вывела фамилию «Дэйвенпорт» на чеках в пользу Общего Дела, между ней и большинством ее новых знакомых всегда будет барьер. После того как прошлая демонстрация окончилась стычками, мистер ДеУайт и его соратники сосредоточились на распространении газет и журналов.

– Оливия, что мы скажем маме и папе? Насчет тебя и Джейкоба?

Оливия плюхнулась обратно на кровать.

– Ты хочешь сказать, насчет тебя и Джейкоба?

Хелен ткнула ее в бок:

– Не вовремя у тебя чувство юмора проявилось.

Оливия накрыла ее голову подушкой. Старшая сестра откатилась в сторону, а младшая подползла ближе, тыча пальцем в ее руку. Оливия не знала, то ли смеяться, то ли рычать.

Хелен убрала подушку с лица.

– Ливи.

Оливия вздохнула:

– Надо сказать маме и папе правду.

– Но когда ты уже уедешь, так? Ты явно влюблена в мистера ДеУайта и в вашу совершенно другую жизнь. И почему вы не планируете твой грандиозный побег?

Оливия резко села на кровати. В ее ушах застучала кровь, и от этого она чувствовала одновременно головокружение и ясность. Хелен была права. Оливия была влюблена, и именно о такой любви она всегда мечтала. Перед ее мысленным взором появился образ мистера ДеУайта. Его непринужденная улыбка и волевой подбородок, еще его скулы, которые сведут с ума любую девушку. Его доброта, его страсть, даже то, как он постоянно поддевал Оливию. От мыслей о нем девушке стало жарко. И как она могла колебаться? Оливия с улыбкой посмотрела на младшую сестру.

– Ты права, – согласилась она, бросая подушку в Хелен. – Они больше с меня глаз не спустят, если узнают о тебе и мистере Лоренсе. Это будет тот еще скандал. И тогда я окажусь в ловушке, как и ты. Папа хочет, чтобы мы не лезли в акции протеста. И в любую затею, которая может быть опасна физически. – Оливия помолчала. – Если они узнают о Вашингтоне… Ну, ты понимаешь…

Хелен закатила глаза:

– Ты знаешь… нам, возможно, поможет миссис Милфорд.