ошибке, которая имеется у оппонентов, нас нельзя обвинить. Способ функционирования мирских конвенций таков, что, хотя вещи не имеют собственной природы, существа-младенцы цепляются за них как за истинно существующие вещи и идут по условному пути. [см. Prasannapadā 58b–59a]

{181} Как это происходит? Для того чтобы обозначить объект, например, конвенцию, которая называется «уничтожение», выполняется только простое наименование, а не проводится исследование, когда по размышлении о том, существует ли основа обозначения каким-нибудь образом и где-нибудь в прошлом, будущем и т. д., выполняется соответствующий поиск. Если бы объект был обнаружен, то был бы определен как «уничтожение». Но подобный анализ не предпринимается, и конвенция «уничтожение» создается в качестве объекта, установленного к бытию, без подобного поиска.

Более того, в отношении мирских вещей, подобных иллюзии и т. п., не принято предпринимать исследование — установлены или не установены они к бытию именно таким образом, [как проявляются], и они лишены логического обоснования. [Тем не менее], с точки зрения мирских людей, чье око мудрости загрязнено завесами неведения, они существуют, и незрелые существа считают их установленными к бытию просто в их взаимной зависимости. Следовательно, если объект порождения существует, то существуют и субъект порождения, и если субъект порождения существует, то и объект порождения существует. А если прекращение существует, то и объект прекращения, т. е., то, что подлежит прекращению, существует. А если объект прекращения, т. е. то, что подлежит прекращению, существует, то и прекращение является существующим. Мадхьямики тоже это признают. Но они не устанавливают такие вещи как уничтожение поотношению к объекту, обнаруживаемому в ходе исследования[495].

Если изложить это кратко, когда в отношении вещей выполняется анализ способом, ранее объясненным, то, хотя мы тоже не находим никакого возникновения, уничтожения и пребывания, тем не менее, это не опровергает возникновения, уничтожения и т. д., которые принимаются нами. Причина заключается в том, что мы не признаем также, что возникновение, уничтожение и т. д. способны выдержать такой анализ, который был объяснен выше. И мы также не признаем, что то, что в случае принятия должно было бы выдержать [абсолютный] анализ, является существуюшим самосущим способом.

Итак, для нас, кто не принимает ни того, что выдерживает абсолютный анализ, ни чего-либо в категории, которая выдерживает такой анализ, как могло бы необнаружение чего-то в ходе логического анализа подорвать его [конвенциональное] принятие?

Ведь для [установления] простого существования возникновения, уничтожения и пребывания нет необходимости в том, чтобы они были найдены посредством логического познания. Что касается вас, то вы признаете, что возникновение, уничтожение, пребывание и т. д. выдерживают [абсолютный] анализ, и принимаете также вещи этого вида. А когда во время такого исследования они не обнаруживаются, то подрывается их существование, потому что, если бы они существовали таким способом, каким [вы их] принимаете, они должны были бы быть найденными посредством этих аргументов, но их невозможно обнаружить.

{182} В «Прасаннападе» в качестве причины, по которой критика [Чандркирти], направленная против оппонентов, не применима в отношении нас самих, приводится следующее: мы не принимаем, что вещи выдерживают [абсолютный] анализ, но устанавливаем без исследования их принятие в соответствии с тем, как функционирует мирская конвенция [59a]. Следовательно, ответ должен быть следующим. Если бы логика, осуществляющая абсолютный анализ, посчитала опровергнутыми всякое возникновение, уничтожение и пребывание и затем было бы установлено [их] принятие, то не следует думать, что критика, адресованная другим, сходным образом применяется [к нам], и не следует говорить, что собственной системы не существует. Это следует понять в контексте всех глав, более того, это зависит от знания границы между тем, что опровергается, и тем, что не опровергается, от различения того, что выдерживает рациональный анализ, и того, что подрывается аргументами.

1.2.1.1.2.3.3. Опровержение утверждения, что уничтожение является беспричинным

Здесь две части: 1) аргументы, представленные в «Прасаннападе»; 2) аргументы, представленные в «Комментарии к “Шестидесяти строфам обоснования”» (Юктишастикавритти; rigs-padrug-cu-pa’i-‘grel-ba).

1.2.1.1.2.3.3.1. Аргументы, представленные в «Прасаннападе»

Здесь, согласно «Комментарию», утверждение тех, кто, признав уничтожение беспричинным, говорит о моментарности производных феноменов, опровергается посредством следующего аргумента. Поскольку они беспричинны и, следовательно, неуничтожимы, то спрашивается: как могли бы быть установленными к бытию в качестве производных феноменов вещи, являющиеся моментарными и неуничтожимыми? Следовательно, со всем этим невозможно согласиться.

Те, кто говорит о беспричинности уничтожения, считают, что уничтожение — непребывание вещи во второй момент после собственного установления к бытию — возникает из самой причины этой вещи, и что помимо этой причины нет иной, возникающей позже, причины. А поскольку во второй момент дезинтеграция является несуществующей вещью (dngos-po-med), то она вообще беспричинна, как говорят они. По этой причине кто-то может подумать так: «Какой есть смысл указывать тем, кто говорит о беспричинности уничтожения, на неправомерность слов о том, что в силу моментарности вещей уничтожение не существует и поэтому не установлено к бытию в качестве производного феномена, а производные вещи моментарны?»

На это ответ таков. Как будет объяснено ниже, о разрушении и неразрушении говорится, что они равны в отношении их порожденности или непорожденности причиной. Следовательно, если для того, что не осталось пребывающим во второй момент, не существовало причины, то тогда, поскольку для того, что не остается пребывать во второй момент, также нет необходимости в причине, оно является не существующим моментарно. В таком случае, неправомерно говорить, что вещи не являются установленными в качестве производных феноменов, и что производные феномены являются моментарными.

{183} Это было опровержение посредством логической аргументации, а что касается опровержения посредством коренных текстов, то оно заключается в следующем. Когда Учитель говорил, что посредством условий возникновения происходят старение и смерть, и что характеристики производных феноменов включаются в состав санскара-скандхи, разве он не сказал ясно, что дезинтеграция имеет причину? Он сделал это, поскольку сказал, что смерть — это дезинтеграция живых существ, и она возникает, будучи обусловленной рождением, и этими словами он установил, что дезинтеграция порождается причиной [Vasubandhu, Pañcaskandhaprakaraṇa, Sems tsam she 15a].

Слова о том, что четыре характеристики — возникновение, пребывание, уничтожение, старение — являются санскара-скандхами (‘du-byed), могут быть проиллюстрированы на примере синевы. Когда дается характеристика синевы, то определяется, что синева является производным феноменом, поскольку обладает четырьмя характеристиками — возникновением и т. д. Так как синева как субъект противоречит собственной активности, то четыре активности не являются скандхой формы. А поскольку они не являются также функционирующими в качестве композитных факторов (‘du-byed), ассоциируемых с ощущением, различением, первичным сознанием, то это неассоциируемые композитные факторы[496].

Впрочем, это не является объяснением всего — возникновения синевы и т. д. — как неассоциируемых композитных факторов на том основании, что синева, которой раньше не было, возникает