правых со Сталиным хорошо подготовилась к оркестровке выступлений на съезде — сразу после Каменева на трибуну был выпущен один из лучших ораторов большинства, «ленинец» Томский. Освобожденный от регламента Томский притащил на трибуну съезда, конечно, заготовленный заранее, целый арсенал не только цитат из Ленина, но и его писем. Он обрушился на Каменева и Зиновьева за их «непонимание» ленинской политики союза с крестьянством и, считая Каменева самым опасным противником, не преминул вспомнить его штрейкбрехерство в 1917 году.

Выступая на съезде, другие сторонники комбинации правые-Сталин действовали совершенно так, как предсказал в самом начале съезда Лашевич — они «прикрывали», «затушевывали» ошибки руководителей, входящих в эту «комбинацию», ибо, как не постеснялся сказать тот же Лашевич, «отсюда (исходя из данной комбинации. — Н.Р.) шел в партии подбор работников по целому ряду крупных организаций»[375]. Особенно характерно в этом плане выступление Ворошилова. Но приведем сначала некоторые высказывания Калинина и Микояна. М. Калинин всячески оправдывал Бухарина, подчеркивая, что его призыв к крестьянству — «Обогащайтесь!» — вовсе не означает «кулацкого уклона», как настойчиво утверждали сторонники Каменева и Зиновьева, не без основания утверждая, что «этот лозунг у нас в Советской республике, при наших условиях, имеет не большее практическое значение, чем предположим выкрик „напивайтесь“ в пустыне Сахаре!»[376].

Калинин так же, как и Сталин, утверждал, что оппозиция хочет «крови бухаринской» и присоединился к заявлению Сталина, что «большинство ЦК находит, что тов. Бухарин ни в коем случае закланию подлежать не может»[377].

Как и все противники Каменева и Зиновьева, выступавший на съезде Микоян клялся в сохранении «… союза с крестьянством. Об этом основном условии писал Ильич в своих предсмертных произведениях»[378].

Отвечая на обвинения оппозиции в адрес Сталина и, в особенности, Бухарина, Микоян ловко сыграл на самолюбии делегатов съезда, по сути дела повторив лишь в скрытом виде идею Бухарина о том, что ортодоксальность в ленинизме определяется теперь не столько цитатами, сколько мнением подобранного большинства съезда.

«Съезд — заявил Микоян — не нуждается в напоминании о том, кто наши вожди, у кого какие недостатки. Ильич крепко написал об этом, это из нашей памяти не уйдет … Вы думаете, мы не знаем, кто такие Сталин, Троцкий, Бухарин, Зиновьев, Каменев и другие? Мы очень хорошо это знаем. Ильич дал каждому из членов нашего руководящего коллектива справедливую оценку»[379].

Характерно, что последняя фраза Микояна несколько выпадает из общего смысла речи и звучит, как это у него часто бывает, двусмысленно. В ней прямой намек на «завещание» Ленина с его убийственной характеристикой Сталина. Микоян, на всякий случай, сохранял себе мост и в сторону противников генерального секретаря. Однако вскоре уже ему пришлось надолго, почти на 30 лет, забыть то, что написал Ильич, исключить до XX съезда из своей памяти слова его «завещания». Несмотря на свое двусмысленное заявление он получил награду — не будучи еще 30 лет, он вскоре стал наркомом внешней торговли, заменив Л. Б. Каменева.

Ворошилов ханжески начал свое выступление признанием, что «мы унаследовали (от кого, от Ленина? — Н.Р.) очень скверный обычай раздавать наши организации в чье-либо единоличное владение …»[380]. Однако все свое выступление о вреде «принципа удельных княжеств»[381] в партии он свел к возмущению, как посмела Ленинградская организация все же выбрать делегатом съезда Залуцкого, еще до съезда снятого комиссией Куйбышева-Молотова с должности первого секретаря Петроградского губкома и переведенного из Ленинграда.

Выход из «скверного обычая» Ворошилов знает, и он крайне прост — достаточно поставить во главе организации своего человека из комбинации сталинцев и правых, как все будет хорошо. Он даже не стесняется и приводит в пример Москву: «Во главе организации поставили тов. Угланова. В результате к настоящему времени мы имеем в Москве организацию, которая представляет из себя образец ленинского единства, образец лучшей организации нашей партии»[382].

Но К. Е. Ворошилов не был так наивен, чтобы не понимать, как он выразился, что «весь вопрос (разногласий с оппозицией. — Н.Р.) заключается в организационном строительстве наших центров», а беззастенчивое выступление на съезде было ему необходимо, как оплата Сталину за свое назначение (за месяц до съезда) наркомвоенмором на место умершего Фрунзе — пост, о котором он не мог и мечтать, пока во главе военных дел стоял Троцкий.

Состав съезда предрешил принятие заранее намеченных решений и резолюций. Теперь уже говорилось прямо, что в СССР имеется «все необходимое для построения социалистического общества», хотя, конечно, и здесь привлекались подходящие цитаты из Ленина.

Окончательное голосование дало Каменеву и Зиновьеву 65 голосов, 41 делегат все же воздержался. Большинство блока правых и Сталина собрало 459 голосов …

Резолюция о превращении страны из аграрной в промышленную, принятая XIV съездом, отчего в сталинское время его начали называть съездом индустриализации, «повисла в воздухе». Троцкисты и оппозиция, больше всех всегда ратовавшие за индустриализацию, требовали дополнительного обложения крестьянства, в первую очередь той «середняцкой верхушки», о которой говорил Сокольников, а также получения займов за границей, ибо это были бы, по их мнению, реальные мероприятия для увеличения капиталовложений в промышленность.

Однако осторожная, с опорой на прочный союз с крестьянством, политика Рыкова в Совнаркоме и Дзержинского в ВСНХ была подтверждена на XIV съезде и, не отказываясь от индустриализации, правые предпочитали проводить ее за счет объявленного «режима экономии», а не за счет ограбления крестьянства.

Нормальное развитие народного хозяйства, если отбросить тормозящее влияние бюрократического управления промышленности партией, продолжалось еще почти 3 года — ровно столько, сколько продержалась победившая на съезде комбинация правых со Сталиным. Ибо в итоге XIV съезда эта комбинация получила уже явно доминирующее положение с легким перевесом скорее в пользу правых, чем в пользу Сталина.

В Политбюро оказались избранными Бухарин, Рыков, Томский, Калинин, Сталин, Молотов, Ворошилов, Троцкий и Зиновьев.

Каменев спустился в кандидаты Политбюро. Среди кандидатов господствовали правые — Угланов, Дзержинский, Петровский. К сталинцам, и то с оговоркой для этого времени, из кандидатов в члены Политбюро можно отнести только Рудзутака.

Глава 26

«Объединенная оппозиция»

Еще за три дня до конца работ XIV съезда, 28 декабря 1925 года, был созван экстренный пленум ЦК[383], где было решено сменить редактора «Ленинградской правды» Закса-Гладнева и послать в Ленинград в качестве будущего возглавителя Ленинградской организации С. М. Кирова. Кроме того, было решено бросить на борьбу с зиновьевским аппаратом в Ленинграде А. Андреева, Бухарина, Ворошилова, Калинина, Томского и других.

«Ленинградская правда» и во время съезда продолжала защищать зиновьевско-каменевскую позицию. Когда на место Закса