гражданской войне (таких, как, например, Лашевич, Муралов), за Троцким никто не пошел. Поражение Троцкого и троцкизма в двадцатых годах только отчасти объясняется работой сталинского аппарата. В действительности, в глубине, как это показала дискуссия с правыми, троцкизм изжил уже себя в это время настолько, что оказался изолированным явлением в партийной верхушке. Естественно, что он не мог больше служить оружием в борьбе с тогдашней партийной олигархией, возглавившей партийную диктатуру.

Сталин спешил укрепить свои позиции. В связи со смертью Дзержинского, явно стоявшего на правых позициях, он устраивает в начале 1926 года председателя Центральной Контрольной комиссии В. Куйбышева на место умершего во главе ВСНХ.

В то же время на место Куйбышева он проводит верного ему Орджоникидзе. Сама Центральная Контрольная комиссия после XIII съезда достигает огромного числа — 150 членов, так же, как и ЦК, выросший до 53 членов и 34 кандидатов и продолжавший расти и после XIV и XV съездов. Это предоставляет Сталину возможность выдвинуть большое количество подобранных, новых людей из аппарата, которые начинают своей массой легко подавлять более известных, но малочисленных «партийных генералов» из оппозиции.

О характере работы ЦК можно судить по воспоминаниям Троцкого.

«… Трудно представить себе, что мы были на сессиях Центрального Комитета, — пишет Троцкий, вспоминая 1926-1927 гг., — настолько низок был тон, настолько вульгарны его участники …» Сталин «расхаживал взад и вперед за президиумом, посматривая время от времени на тех, кому предназначалось выступать, и не пытался скрывать своего одобрения, когда ругательства по адресу кого-либо из оппозиции носили самый бесстыдный характер …»[398].

Позиция Сталина после разгрома Ленинградской организации стала доминирующей в аппарате партии. Куйбышев, Молотов, Орджоникидзе, Косиор, Рудзутак (кооптированный в Политбюро в 1926 году, заместитель председателя Совнаркома — Рыкова и наркомпути) занимали ключевые позиции в центре и были окружены сотнями готовых на все аппаратчиков более низкого ранга.

Каганович был до 1928 года первым секретарем на Украине, Киров — в Ленинграде, Жданов — в Нижнем Новгороде и т. д. После 1925 года почти все секретарские должности попадают в руки таких сталинцев, как, например, Кабаков, Эйхе, Постышев и др.

После длительных переговоров, собираясь иногда даже в лесу под Москвой, Каменев и Зиновьев со своей группой и Троцкий вместе со своими сторонниками заключили к апрелю 1926 года «блок», выступивший открыто с критикой правящего большинства на июльском объединенном пленуме ЦК и ЦКК 1926 года.

«Объединенный блок» (Лашевич, активный участник его, мог бы с успехом назвать его «политической комбинацией») выступил в основном с теми же положениями, с которыми выступал Троцкий в 1923 году, а Каменев и Зиновьев — в 1925 году. Имеется довольно богатая литература оппозиции, вышедшая частично официально, частично полуподпольно, «на правах рукописи». Одним из наиболее полных, по охвату всех вопросов, документов является брошюра, под названием «Кризис в партии и пути его преодоления», подписанная «13-ю» и вышедшая в 1927 году. На ней мы ниже остановимся.

В 1926 году оппозиция требовала срочного вклада 1 миллиарда рублей в промышленность, повторяя свой тезис об индустриализации за счет крестьянства. Радек иронически говорил, намекая на резолюцию XIV съезда, о «щедринских помпадурах, строящих социализм в одном уезде».

Немногие представители разгромленного зиновьевского аппарата в Ленинграде снова начали вести агитацию и имели успех на ряде заводов, в том числе на Путиловском.

Связи, оставшиеся у вождей оппозиции, позволяли им весьма действенно вмешиваться в дела местных организаций и это не на шутку перепугало большинство в Политбюро, особенно когда было установлено, что Лашевичу удалось в Ленинграде и в других местах сколотить «военные группы». Бухарин обвинил блок в том, что он строит партию в партии.

Начались спешные перемещения. Место Каменева — наркома внешней торговли — занял А. И. Микоян, а Каменева вскоре отправили послом в Италию. Зиновьев был выведен из Политбюро, Лашевич из ЦК.

4 октября Троцкий, Зиновьев, Каменев, Пятаков и Сокольников, опасаясь исключения из партии, сделали в ЦК заявление, что они отказываются от своей фракционной деятельности и готовы подчиниться решениям большинства. Сталин ответил требованием «безусловного подчинения» и публичного отказа от своих взглядов, а также критики их[399].

16 октября вожди оппозиции опубликовали заявление об отказе от фракционной деятельности, но в то же время не отказались от своих взглядов и права на критику линии Сталина и Бухарина.

Объясняя своим сторонникам на Урале тактику оппозиции, один из самых видных троцкистов С. Мрачковский писал в тот же день 16 октября 1926 года: «Пишу вам только потому, что знаю, что вам неслыханно тяжело, но и мне, товарищи, не легко: мы с вами как будто бы достаточно готовы к борьбе, к отстаиванию своих позиций, но наш анализ оказался неверным и ошибочным: мы не учли достаточно могущества сталинского аппарата, мы также не учли достаточно настроения партии и рабочих масс … Нам нужно во что бы то ни стало сохранить себя в партии, для этого и было подано заявление 16 октября»[400].

Но Сталин и, особенно, Бухарин, неутомимо выступавшие против оппозиции, торопились добить своих противников, лишить их остатков власти в аппарате. Собравшийся накануне XV партконференции новый пленум ЦК и ЦКК вывел Троцкого из Политбюро, а Каменева из кандидатов в Политбюро. Таким образом, все три вождя «блока» к концу 1926 года оказались сведенными к рядовым членам достаточно многочисленного ЦК.

На XV партконференции (26 октября — 3 ноября 1926 года) оппозиции не дали выступить со своей программой. Сторонники большинства наводнили свои выступления бесконечными цитатами из Ленина — начетнический стиль оставался своего рода модой. На этой конференции Сталин заявил, что оппозиция является «социал-демократическим уклоном в нашей партии», хотя троцкизм, как мы видели, ничего общего не имел с умеренными программами западноевропейской и русской социал-демократий.

В принятой на XV партконференции резолюции оппозиции приписывали всевозможные грехи — и срыв индустриализации, за которую, наоборот, ратовала оппозиция, и подрыв союза с крестьянством, и ошибки Коминтерна в Китае и на Западе.

«Вы заменяете идейное убожество аппаратным всемогуществом» — отвечал на все это Троцкий[401].

После XIV съезда снова оживляется работа рабочей оппозиции. Мы не располагаем источниками о деятельности местных организаций этой оппозиции в 1924–1927 гг. Однако бесспорно существование ряда организаций этого течения на Урале, в Москве и в Баку.

Еще в конце 1924 года С. Медведев написал открытое письмо «бакинскому рабочему», широко распространенное в партии в списках, но никогда полностью не опубликованное. В той части этого письма, которая стала известна благодаря ссылкам на него в партийной дискуссии накануне XV конференции, Медведев и присоединившийся к нему Шляпников