рассказала ей о поцелуе, но только о первом, на Эйфелевой башне.

– О, ничего себе, – сказала она. – Должна признаться, я этого не предвидела.

– Значит, нас таких двое, – ответила я.

– Как же ты его поцеловала? – спросила Аннабель. – Я имею в виду, ты ведь ненавидишь этого парня. – Ей и раньше приходилось выслушивать мои жалобы.

– Ненависть – не совсем то слово, которое я бы употребила, – произнесла я. – И справедливости ради, я, возможно, была слишком строга к нему в прошлом.

– Угу, – это было все, что она сказала. Я понятия не имела, как это интерпретировать. Может быть, она «угукнула», потому что подумала, что я вру, или, может, это был более емкий ответ, означавший, что она поняла, о чем я говорю? Я понятия не имела.

– Это у тебя, Аннабель, есть опыт общения с мужчинами. Но что же делать мне? – спросила я.

Моя сестра немного помолчала. Я оценила, что она уделила этому вопросу должное внимание. Как правило, Аннабель руководствовалась первым импульсом и не тратила времени на раздумья. Затем она произнесла:

– Ну, я думаю, тот факт, что ты в Италии, означает, что ты сама ответила на свой же вопрос. Ты должна идти дальше и встретиться с Марчеллино независимо от того, что ты чувствуешь к Джейсону.

– Полегче, я не говорила, что чувствую что-то к Джейсону.

– Неужели?

– У нас дружба, только и всего.

– Друзья не целуются на Эйфелевой башне.

– Это произошло случайно.

– О да, мои губы постоянно прилипают к губам моих друзей-парней, – произнесла Аннабель. – Обычное дело, это как захлопнуть дверцу автомобиля, оставив там куртку, или дважды включить посудомоечную машину.

– Ты закончила? – спросила я. – Потому что ты мне не помогаешь. Забудь о Джейсоне. Что, если встреча с Марчеллино и пребывание в Италии не дадут мне того, что я ищу? А что, если вся эта поездка вообще одна большая ошибка?

– Как поездка может оказаться ошибкой, если вы заработали десять миллионов долларов для АОО? – спросила Аннабель.

– Это просто работа, – ответила я.

– Простите, но кто вы и что сделали с моей сестрой?

– Я серьезно. Я хочу большего от своей жизни.

– Солнышко, ты же в Италии, – раздраженно сказала Аннабель. – Ну и что, если с Марчеллино все пойдет не так, как ты надеешься? Может быть, он похож на Жан-Клода, а не на того Марчеллино, которого ты помнишь. Это не имеет значения. У них там есть мороженое, которое может вылечить что угодно.

Я рассмеялась, чего она, несомненно, и добивалась.

– Челс, ты должна помнить, что ты там не для того, чтобы найти мужчину или отношения. Ты уехала для того, чтобы вспомнить…

– Чтобы вспомнить, каково это – быть беззаботной, счастливой и открытой для любви. Да-да, я знаю, – я отхлебнула свой кофе, – но прошло уже семь лет. А что, если «новая Челси-трудоголик» замуровала меня в такой толстый панцирь, что я не смогу из него выбраться?

– Если бы это было так, ты бы никуда не уехала, – сказала Аннабель. – У тебя все получится.

– Надеюсь. Хорошо бы только не попасть опять впросак, – я выдержала паузу, чтобы услышать смешок Аннабель, а затем спросила: – Как там папа?

– Волнуется за тебя, – ответила сестра. – Его немного развлекают дегустация тортов, поиск флористов и большая свадебная выставка.

– Неужели?

– Да. Даже в самых смелых мечтах я не думала, что стану обсуждать тюль с папой-математиком, – сказала Аннабель. – Это так странно.

– Представляю, как это было, но все же это очень хорошо.

– Правда? – спросила она. – Потому что мы на всех парах движемся к свадьбе. Сейчас у нас начался обратный отсчет. До свадьбы осталось два месяца.

Я почувствовала, как внутри меня начинает нарастать паника. Моя единственная цель здесь – снова найти ту Челси, которая верит в любовь с первого взгляда и в счастливое будущее. В какие-то моменты в Ирландии и во Франции я опять находила ее в себе, но я хотела вернуть ее насовсем, чтобы на свадьбе своего отца порадоваться за него от чистого сердца, что бы там на мне ни было надето.

– Да, я имею в виду, хорошо, что у папы есть ты, – сказала я, стараясь не выдать своего отчаяния. – Ты именно та дочь, которая ему сейчас нужна.

– Мы обе ему нужны, – ответила Аннабель. – И у тебя все обязательно получится. Челси, которую ты ищешь, находится там, в Италии. Я знаю, что это так.

– Ладно, – я выбросила из головы образы отца и Шери у алтаря и допила эспрессо, убеждая себя, что смогу это сделать. Правда смогу.

Было уже позднее утро, когда автобус остановился у виноградника Кастелло ди Люче. Я спустилась по ступенькам, волоча за собой багаж и стараясь не обращать внимания на то, как сильно я нервничаю, но, честно говоря, мое сердце практически выскакивало из груди, и я боялась задохнуться. В конце концов, прошло уже семь лет с тех пор, как я была здесь в последний раз.

С тех пор, как я приняла решение повторить путешествие, которое совершила в тот год, проведенный за границей, мы с Марчеллино переписывались по электронной почте, и у нас был один телефонный звонок, что было непросто устроить из-за разницы в часовых поясах. Хотя я и была уверена, что буду рада снова его увидеть, всегда была вероятность, что я могу ошибаться. Такое случалось и раньше – Жан-Клод тому подтверждение.

Виноградник был разбит на территории замка, отсюда и пошло его название. И когда я стояла, глядя на огромное бежевое здание из камня, построенное в 1173 году, меня переполняли те же благоговение и удивление, что и в первый раз. Квадратные крепостные валы и высокая сторожевая башня возвышались над окружающей местностью точно так же, как и почти тысячу лет назад. Все это когда-то принадлежало семье, которая правила здесь более четырехсот лет, прежде чем Медичи лишили их богатства и собственности.

Я запрокинула голову, чтобы посмотреть на каменные стены, которые выглядели так, словно в любой момент батарея из стрел или горячее масло могли обрушиться на ничего не подозревающих людей внизу. Как и всегда, кровавая история Кастелло ди Люче заставила меня вздрогнуть. Когда я приезжала сюда работать семь лет назад, тщательно сохранившийся замок принадлежал семье Дениколас.

Они жили на верхних этажах замка, а винодельня и производство оливкового масла занимали первый. Заглянув на их сайт, я увидела, что владельцем виноградника теперь значится Марчеллино Декапио. Это меня нисколько не удивило. У него был редкий дар работать с виноградными лозами, которые покрывали холмы за замком, и мистер Дениколас часто